Затрудненное взаимодействие как социально-психологический феномен
Г.М. Андреева отмечает терминологические трудности разделения понятий «общение» и «взаимодействие». Е.В. Андриенко указывает, что часть авторов отождествляет общение и взаимодействие, интерпретируя и то, и другое как коммуникацию в узком смысле слова, другие рассматривают отношения между взаимодействием и общением как отношение формы некоторого процесса и его содержания.
Интерактивная сторона общения - это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов общения, которые связаны с взаимодействием людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности. Взаимодействие - это форма организации совместной деятельности, в ходе которой происходит обмен информацией и обмен действиями, планирование общей стратегии деятельности. Психологическое содержание процесса обмена действиями включает три момента: 1) учет планов, «созревших в голове другого», сопоставление их с собственными планами; 2) анализ «вкладов» каждого участника взаимодействия; 3) осмысление меры включенности во взаимодействие каждого из партнеров.
В рамках социальной психологии затрудненного общения также не проводится достаточно точного разделения понятий «общение» и «взаимодействие», подчеркивая влияние личностных характеристик субъекта общения на степень осознания себя и другого в качестве трудных партнеров взаимодействия, на изменение представлений о себе и другом. Общение - явление сложное и многогранное, «потенциально и актуально содержащее в себе элементы, затрудняющие уровень его функционирования» (В.А. Лабунская, 1990). Ю.А. Менджерицкая отмечает, что в определениях «затрудненное-незатрудненное» представлены как процесс, так и результат общения, имеющий как субъективный, так и объективный характер. Результат представлен субъектам общения через интенсивность, знак, направленность, модальность их эмоциональных переживаний, через степень когнитивно-аффективного напряжения, чувство комфорта-дискомфорта, испытываемого ими в процессе общения. В зарубежной литературе (N. Coupland, J.A. Daly, H. Giles, F. Grimshaw, J.C. McCroskey, J.M. Wiemann) под затрудненным общением (miscommunication) понимается появление во взаимодействии или общении любого рода проблем; а в узком смысле - факты непонимания, возникающие в общении. В.А. Лабунская, Ю.А. Менджерицкая, Е. Д. Бреус рассматривают затрудненное общение в нескольких плоскостях:
- «в качестве социально-психологического феномена, проявляющегося только в ситуации взаимодействия, социального общения;
- как явление объективное, представленное в несоответствии цели и результата, выбранной модели общения и реально протекающего процесса;
- как явление субъективное, заявляющее о себе в различного рода переживаниях человека, в основе которых могут быть неудовлетворенные потребности, мотивационный, когнитивный, эмоциональный диссонансы, внутри личностные конфликты и т.д.».
Мы рассматриваем затрудненное взаимодействие по аналогии с вышеприведенным определением, уточняя лишь некоторые его стороны. Как явление объективное, оно может быть представлено в том числе и в реакции человека на неадекватность восприятия его партнером по взаимодействию. Неадекватность восприятия в данном случае является источником затрудненного взаимодействия. Реакция на искажение восприятия может проявляться в форме сопротивления взаимодействию. Мы исследовали один из компонентов затрудненного консультативного взаимодействия - проявление сопротивления клиента во взаимодействии с консультантом.
Исследование феномена затрудненного общения, различных форм и сфер его проявления, психологических и психофизиологических детерминант, характера и степени влияния на результаты взаимодействия имеет особое значение при рассмотрении процесса психологического консультирования. Явление затрудненного общения описывается и изучается с разных позиций в работах следующих авторов: А. А. Бодалев, В.Н. Галузинский, 1974; А.А. Брудный, 1989; Е.И. Головаха и Н.В. Панина, 1989; Н.В. Гришина, 1990; Е.В. Залюбовская, 1984; Г.А. Ковалев, 1992; В.Н. Куницына, 1991; В.А. Лабунская, 1997; А.Я. Лупьян, 1991; Б. Д. Парыгин, 1973; В.А. Петровский, 1996; А.А. Рояк, 1988; Е.В. Цуканова, 1985; Н.В. Чудова, 1993; И.П. Шкуратова, 1990 и др.
Как отмечают В.А. Лабунская, Ю.А. Менджерицкая, Е.Д. Бреус, субъект эффективной, успешной деятельности и такого же общения часто встречается в психологических исследованиях, в то время как личность в качестве субъекта деструктивного поведения, разрушения отношений, трудностей взаимодействия еще недостаточно изучена в отечественной психологии, несмотря на огромный интерес, проявляемый к этой проблеме в смежных отраслях психологии. Личность как субъект затрудненного общения и как участник затрудненного взаимодействия представлена множеством разноуровневых индивидуальных свойств: от социально-психологических до индивидуально-типологических, психодинамических, психофизиологических (Б.Г. Ананьев, 1977; В.В. Белоус, 1996; В.С. Мерлин и др.).
В. А. Лабунская указывает, что интерпретация личности как субъекта затрудненного общения зависит от специфики понимания личности и общения в различных направлениях психологии.
Ю. А. Менджерицкая отмечает, что в зарубежной и отечественной социальной психологии накопились сведения, экспериментальные факты о существовании свойств и характеристик личности, которые являются внутренними, субъективными условиями, приводящими к объективным затруднениям в общении (А.А. Бодалев, 1982; В.Н. Куницына, 1995; Л.А. Петровская; Э. Фромм; К. Хорни). Изучались роль и функции разнообразных характеристик субъекта общения в формировании способа его взаимодействия (К.А. Абульханова-Славская; Б.Г. Ананьев; Г.М. Андреева; Л.И. Анцыферова; А.В. Брушлинский; В.В. Знаков; Б.Ф. Ломов; В.С. Мерлин; В.Н. Мясищев; В.Н. Панферов; В.А. Петровский; С.Л. Рубинштейн и др.), в возникновении ситуации затрудненного общения (Т.А. Аржакаева, 1995; А. Бодалев, Г.А. Ковалев, 1992; П.Н. Ермаков, Е.В. Кузнецова, 1998; В.Н. Куницына, 1995; В.А. Лабунская, 1997; Б.Д. Парыгин, 1974; Л.А. Петровская, 1989; Е.В. Цуканова, 1985; И.П. Шкуратова, 1994 и др.). В исследованиях указывается, что на возникновение затрудненного общения оказывает влияние коммуникативная компетентность (Ю.М. Жуков, Л.А. Петровская, 1983; Г.А. Ковалев, А. Кан-Калик; И.В. Лабутова, 1990); вид направленности, ориентации, установки личности на себя и на другого (Т.А. Аржакаева, 1995; С.В. Зайцев, 1995; Т.И. Пашукова, 1990); тип субъективного контроля или мера ответственности (Н.В. Чудова, 1993). А.А. Бодалев, В.А. Лабунская, М.Т. Ногерова (1996), Е.В. Цуканова выделяют особую роль социально-перцептивных образований (образов, представлений о другом как трудном партнере взаимодействия) в возникновении эффектов затрудненного общения. Авторы отмечают взаимосвязь между представлениями о трудном партнере общения и ролевой позицией партнера, но, как отмечает Е.Д. Бреус, не решают проблему соотношения формально-содержательных компонентов представления о себе и другом как трудном партнере общения и социально-психологических факторах, детерминирующих это соотношение. Е.Д. Бреус исследовала представление о себе как трудном партнере общения во взаимосвязи с представлениями о другом как трудном партнере общения, а также особенности формально-содержательных компонентов представлений о себе и другом как трудных партнерах в зависимости от социально-психологических характеристик личности.
Т.В. Эксакусто (1997) исследовала психологические и психофизиологические характеристики участников затрудненного делового взаимодействия. Она показала, что затрудненное деловое взаимодействие вызывает у участников снижение уровня психической активации, эмоционального тонуса и комфортности, приводит к росту ситуативной тревожности.
Ю.А. Менджерицкая предложила теоретическую модель структуры отношений субъектов затрудненного и незатрудненного общения, включающую отношения к другому, расположенные на осях-измерениях «дистанция», «позиция», «валентность», выделила маскулинный, феминный и андро-гинный варианты структуры субъектов затрудненного и незатрудненного общения, описала особенности уровня развития эмоциональной, когнитивной и поведенческой составляющих эмпатии субъектов затрудненного и незатрудненного общения.
Появление затрудненного общения обусловлено не только субъективными, но и объективными факторами, определяемыми особенностями ситуации, целями и условиями совместной деятельности (Т. А. Аржакаева, Ю.Н. Емельянов, В.Н. Куницына, А.А. Рояк, Е.В. Цуканова). В исследовании Ю. А. Менджерицкой определены различия в проявлении интегральных характеристик эмпатии в ситуациях затрудненного взаимодействия, обусловленные соотношением маскулинного, фемининного и андрогинного вариантов структуры отношений к другому субъектов затрудненного и незатрудненного общения и таких ситуативных переменных как задача (направление регуляции общения), модальность ситуации («отказ», «ограничение», «обвинение», «оскорбление»), пол партнера по общению.
В определении понятия «затруднение» присутствует терминологическое многообразие. В частности используются понятия «трудность», «коммуникативный и психологический барьер», «блок», «деформация», «нарушение», «дефект», «сбой», «расстройство», «помеха» (Т.Ю. Андрущенко; А.А. Бодалев, Г.А. Ковалев; В.Н. Галузинский; Г. Гибш, М. Форверг; Е.И. Головаха, Н.В. Панина; Е.В. Залюбовская; В.Н. Куницына; В.А. Лабунская; М.Т. Ногерова; Б.Д. Парыгин; Е.В. Цуканова; Н.В. Чудова).
В различных исследованиях выделяют мотивационно-содержательные и операциональные трудности (А.А. Рояк, И.П. Шкуратова), социально-перцептивные и психолингвистические (А.А. Бодалев, Г.А. Ковалев; Г. Гибш, М. Форверг; Е.В. Цуканова), коммуникативные (А.А. Брудный, Н.И. Фрыгина, Е.В. Цуканова), внутренние, субъективные и внешние, объективные трудности (В.Н. Куницына, В.А. Лабунская, Б.Д. Парыгин).
В синергетических концепциях затруднение рассматривается как точка бифуркации на пути развития системы. А.О. Прохоров рассматривает неравновесные (неустойчивые) психические состояния в обратимых и необратимых ситуациях с позиции концепций самоорганизации (синергетики). Анализ «трудных» ситуаций позволил автору разделить их на обратимые и необратимые. Обратимые ситуации кратковременны - от нескольких минут до нескольких дней, необратимые - от нескольких недель до нескольких лет. В основе обратимых ситуаций, по его мнению, находятся конфликты, обиды, неожиданные или пугающие действия, разрыв с близким человеком и т.п. В этих ситуациях действие незавершенно и субъект может всегда вернуться к разрешению (изменить свое поведение, улучшить коммуникацию и общение, попытаться изменить поведение своего партнера и т.п.). Эти действия нормализуют неустойчивое (неравновесное состояние), переживаемое субъектом и приводят его к устойчивости. В необратимых ситуациях действие завершено, и событие невозможно изменить (потеря близкого человека, измена в семье, длительные травмирующие ситуации, несправедливость с последствиями, клевета, тяжелая неизлечимая болезнь и т.п.). Энергетическая компонента этих состояний невысока за исключением начального периода острой реакции.
В.Н. Куницына определяет трудности общения как субъективные, острые переживания индивида, возникающие в ходе общения и в определенных ситуациях. В личностном неформальном общении она рассматривает трудности, сопровождающиеся сложными переживаниями, чувством психологического дискомфорта. Их причину она видит в неумении раскрыться, поверхностности контакта. Е.В. Залюбовская (1984) определяет «коммуникативный барьер» как абсолютное или относительное препятствие эффективному общению, субъективно переживаемое или реально присутствующее в ситуациях общения, причинами которого являются мотивационно-операциональные, индивидуально-психологические, социально-психологические особенности общающихся. Кроме того, она выделяет феномен «индуцированного барьера» - вторичных, неосознанных проблем в общении, которые возникают при взаимодействии с людьми напряженными, скованными. Коммуникативные барьеры появляются под влиянием внешних факторов со стороны объекта или ситуации взаимодействия: отсутствия обратной связи в контакте, ошибки в понимании смысла, непринятие во внимание подтекста и т.п.
Существуют различные взгляды на причины и факторы возникновения трудностей во взаимодействии, что отражается в разнообразных подходах к изучению его эффективности. И.В. Хромова предполагает, что факторы повышения эффективности взаимодействия могут находиться в самом процессе сближения, в его стадиях. Она полагает, что существует оптимальная последовательность стимуляции, которая обеспечивает возникновение определенной мотивации, что и ведет к сокращению дистанции и достижению прочного контакта между людьми. На наш взгляд, углубление контакта позволяет повысить эффективность консультативного взаимодействия, а «барьеры» на пути этого углубления мешают сближению и могут приводить к тупиковым ситуациям во взаимодействии. Кроме того, важным также является согласованность «темпов движения» в контакте, что способствует конгруэнтности уровней контакта и общение становится комфортным для обоих партнеров.
Затруднения во взаимодействии могут быть связаны с действием защитных механизмов, которое приводит к искажению восприятия партнера по взаимодействию и самого содержания взаимодействия. Использование защитных механизмов как реакции на несоответствие между восприятием себя и информацией о себе, поступающей извне, Ю.А. Менджерицкая выделяет в качестве одного из критериев описания субъекта затрудненного-незатрудненного общения. Действие защитных механизмов может включаться как реакция на ситуацию дискомфорта во взаимодействии, так и само их действие может создавать дискомфортные ситуации во взаимодействии. Одним из механизмов, затрудняющих взаимодействие в консультативной диаде, является проекция. Действие этого механизма со стороны консультанта искажает восприятие актуального процесса консультирования и может заводить взаимодействие с клиентом в тупик.
Феномены, на которых построены определения психологической защиты, очень многообразны. Некоторые авторы (Б.С. Братусь, Е.Л. Доценко, Б.В. Зейгарник) определяют защиту через понятие «психологического дискомфорта» и включают в понятие защиты любое поведение, устраняющее психологический дискомфорт. Ф.В. Березин, говоря о цели защитных механизмов, относит защиту к области внутри психической адаптации. Они характеризуют ее как преодоление или предотвращение дискомфортных когнитивных и аффективных состояний. Степень дискомфорта находится в пределах континуума - от чувства беспокойства (В.А. Ташлыков) до потери целостности сознания (В.С. Ротенберг). Л. Фестингер и Х. Гжеголовская ставят акценты на когнитивных аспектах защиты, а А.Фрейд и Р. Плутчик - на аффективных ее аспектах. М.В. Богданова указывает, что агентом защиты является внутренний дискомфорт и тревога, которые и призвана минимизировать психологическая защита. В.А. Ташлыков определяет защиту как механизм адаптивной перестройки восприятия и оценки, выступающей в случаях, когда личность не может адекватно оценить чувство беспокойства, вызванное внутренним или внешним конфликтом, и не может справиться со стрессом (В.А. Ташлыков, 1992). Отмечается сложность вычленения сущностных характеристик психологической защиты, что обусловлено бессознательным характером актуализации и функционирования защитных процессов.
Как видно из проведенного анализа, многие авторы при определении трудностей в процессе взаимодействия часто используют понятия «психологического дискомфорта», «дискомфортных состояний», что дает нам основания для использования в проективной методике исследования содержания трудностей в консультативном процессе понятий «комфорт» и «дискомфорт» во взаимодействии.
Понятие «психологической защиты» тесно связано с понятием «границ». Действие защитных механизмов приводит к смещению границ в межличностном пространстве взаимодействия, что может иметь определенные последствия для его эффективности. Размывание границ «Я» ведет к нарушению контакта, к невозможности формировать «фигуру» и возвращать ее в «фон». Этот процесс в гештальт-подходе называется слиянием, что означает н различение границы между двумя явлениями: восприятием и воспринимаемым объектом, интенцией и реализацией, двумя людьми. Как отмечает Ф. Перлз, человек, находящийся в состоянии патологического слияния, не способен на контакт с другими, но также не может и отделиться от них. Он не способен даже на контакт с самим собой. Гештальтпсихология выделяет несколько механизмов прерывания контакта - ретрофлексию, интроекцию и проекцию. По мнению Ф. Перлза, в проекции человек сдвигает границу между собой и остальным миром немного «в свою пользу», что дает ему возможность снимать с себя ответственность, отрицая принадлежность себе тех аспектов личности, с которыми трудно примириться, которые кажутся непривлекательными или оскорбительными. Проецирующий рассматривает свои интроекты как себя самого, а те части себя, от которых он хотел бы избавиться, он рассматривает как непереваренные и несъедобные интроекты. Посредством проецирования он надеется освободить себя от воображаемых «интроектов», которые в действительности являются вовсе не интроектами, а аспектами его самого. Интерсубъективный подход Р. Столороу, Б. Брандшафта, Д. Атвуда определяет проекцию как защитный процесс, в котором часть внутреннего опыта не допускается к осознанию посредством приписывания ее внешнему объекту, благодаря чему достигается облегчение конфликта и избегание опасности. В рамках переноса проекция может возникнуть или не возникнуть в зависимости от ее выраженности в качестве характерного способа защиты против субъективных угроз, переживаемых на данный момент.
К защитным механизмам также относится и проективная идентификация, которая определяется через понятия «границ» и «субъективного пространства». Проективная идентификация рассматривается как процесс, посредством которого человек представляет, что он находится внутри некоторого объекта, внешнего по отношению к себе. Это также защита, поскольку она создает иллюзию контроля над объектом, что позволяет субъекту отрицать свою беспомощность перед объектом и получать замещающее удовлетворение от его действий. В. Тэхкэ под проективной идентификацией подразумевает активное изменение переживания Собственного Я другим человеком в соответствии с проективными изменениями его образа в психике проецирующего и, как результат, возможность контроля над объектом посредством проективных элементов. Д.С. Рождественский предпочитает рассматривать проективную идентификацию не просто как примитивную защиту, а как особую форму диалога.
Интроективная идентификация представляет собой процесс противоположный проективной идентификации. При действии механизма интроективной идентификации человек понимает другого за счет того, что интроективно идентифицируется с тем, что другой транслирует. За счет этого происходит понимание другого и возвращение ему этого понимания.
Все вышеперечисленные механизмы нарушают полноценный контакт психолога и клиента, но особый вред взаимодействию они могут нанести в том случае, если их использует в контакте с клиентом сам психолог. В частности, трудность во взаимодействии может быть связана с вмешательством проективной составляющей взаимодействия, источником которой является консультант.
Таким образом, анализ литературы показывает, что затруднения во взаимодействии могут быть обусловлены различными причинами. Авторами выделяются субъективные и объективные трудности взаимодействия. Следует отметить, что механизмы влияния различных факторов на затрудненное взаимодействие недостаточно изучены. Исследования в основном направлены на поиск устойчивого набора качеств личности, обеспечивающих оптимальное или затрудненное общение. Исследования же процессуально-динамических особенностей затрудненного общения и ошибок атрибуции в ходе взаимодействия представлены недостаточно. В связи с этим исследование действия защитных механизмов в диаде взаимодействующих субъектов, на наш взгляд, является важным для определения детерминант затрудненного взаимодействия.
АВТОР: Коновалова Л.А.