Еврейский анекдот как разновидность комического
Прежде чем перейти непосредственно к анализу исследований еврейского анекдота, остановимся коротко на проблематике изучения анекдотов в целом.
Анекдот представляет собой специфическое явление народной культуры, об актуальности которого говорят и многочисленные публикации сборников анекдотов, и появление такой рубрики во многих периодических изданиях, и распространенность сайтов с анекдотами в Интернете, не говоря уже о популярности традиционного устного способа передачи анекдотов.
Следует отметить, что само понимание термина «анекдот» существенно отличается в России и за рубежом [см. Архипова А.С.]. Слово «anecdote» в английском языке означает короткий, забавный, часто поучительный случай из жизни великих людей. Примерно так же понимали анекдот и в России конца XVIII - XIX вв. В современном русском языке слово «анекдот» получило значение, которое в английском языке имеет слово «joke», т.е. короткий устный смешной рассказ о вымышленном событии с неожиданной остроумной концовкой. Важно также отметить, что в русской традиции различаются шутка как речевой жанр и анекдот - как жанр фольклорный (для зарубежных исследований такое разделение менее характерно).
Значение этого вида народного творчества может рассматриваться как с эстетической, так и с социально - психологической, политической, философской или культурологической точки зрения.
В отечественной научной традиции анекдоты изучаются большей частью филологами, лингвистами, культурологами, философами [Анекдот как феномен культуры, 2002; Карасик В., 1997; Курганов, 1997; Лотман Ю., 1997; Шмелева Е., Шмелев А., 2002 и др.]. Так, по мнению лингвистов Шмелевой Е. и Шмелева А., анекдот - это «квазинарративный монологический текст с жестко заданной структурой» [Шмелева Е., Шмелев А., 2002]. Авторы исследуют языковую специфику анекдота 60-90-х годов XX века: структуру, типологию, клишированные зачины, методы рассказывания, жанровые признаки, образы героев. Психологическое восприятие анекдотов и их социальные функции остаются при этом практически не изученными.
Особое распространение исследования анекдота получили на Западе. А.С. Архипова отмечает, что по частоте обращения исследователей к конкретному материалу первое место делят между собой «еврейские анекдоты» и русские «антисоветские» анекдоты [Архипова А., 2001].. Огромное количество работ также посвящено интерпретации анекдотов о представителях разных национальностей - ethnic jokes, «сексуальным» и «садистским» циклам: dirty jokes, sick cycles of jokes, cruel joke cycle, Shaggy Dog Stories и др. Внимание исследователей привлекают и новые циклы анекдотов, возникшие на основе фильмов, мультфильмов, телепередач и т.д.
Интересной представляется концепция Брикера - Вишевского [Брикер Б., 1989], где существование и распространение анекдотов и вообще юмора в советской культуре объясняется не компенсаторной функцией, а наличием в данной советской традиции некоего «культурного текста». Авторы понимают смех, как результат сговора между рассказчиком и слушателем. То, что знают оба участника сговора - и есть «культурный текст».
С позиции теории информационного взаимодействия [Латышев Ю., 2003] анекдоты (и юмор в целом) можно рассматривать как специфическую форму информации, генерацию анекдотов - как уникальный способ кодирования, их восприятие - декодирования, а процесс обмена анекдотами в целом - как информационное взаимодействие особого рода. Понимание юмора как взаимодействия приводит к выделению трех факторов, влияющих на возникновение смеха: факторы, связанные с объектом смеха (форма и содержание комического), факторы, относящиеся к субъекту (чувство юмора, психологические особенности, мотивационно - потребностная структура и т.д.), а также факторы ситуации (атмосфера, национальная культура, наличие/отсутствие коллектива, отношения между его членами и др.).
Особенности юмористического взаимодействия при рассказывании анекдотов с точки зрения данного подхода, в первую очередь, определяются спецификой юмора как особого вида информации. Юмористическое сообщение (анекдот в частности) фактически передает иное количество информации, чем количество составляющих его символов. Как правило, чтобы объяснить шутку не понявшему ее человеку необходимо затратить много больше слов, чем содержится в самой шутке.
«Компактность» юмористических феноменов, например, краткость анекдотических текстов, объясняется особенностью механизма их передачи. Юмор выступает неким возбудителем, вызывающим возрастание информации внутри сознания получателя. Помимо новых сведений, юмористическое сообщение содержит ассоциации, «гиперссылки» на информацию, которой получатель, предположительно, уже обладает. Юмор активно использует тезаурус потребителя, характерным примером чего являются упоминания в анекдотах известных персонажей, обладающих набором стереотипных характеристик. Если «гиперссылка» не обнаружена, оказывается неверной, либо тезаурус потребителя недостаточен, анекдот остается не понятым, юмористическое инфо-взаимодействие оказывается неуспешным.
Описывая проблематику функционирования анекдотов как особого «корпуса культурных текстов», важно обратить внимание на ситуацию социально-психологического взаимодействия «рассказчик - слушатель». 3. Фрейд отметил, что рассказчик анекдота сам никогда не смеется. По его мнению, это происходит вследствие того, что основная цель рассказчика заключается в управлении эмоциональным состоянием слушателя. Как следствие, рассказчик приобретает власть над слушателем.
В.С. Собкин [Собкин В., 2001] обращает внимание на иной момент коммуникативной ситуации, а именно на то, что анекдот редко рассказывается один, сам по себе. Обычно если кто-то рассказывает анекдот, за ним вспоминается следующий, потом еще и еще... Можно думать, что подобная актуализация серии анекдотов в реальной коммуникативной ситуации обусловлена структурной особенностью анекдотов, которая связана с «опусканием» возможных сюжетов. Иными словами, один небольшой анекдот существует в сложно организованном корпусе текстов. Цепной эффект (серийность), возникающий в процессе коммуникативной ситуации, можно интерпретировать как аналог незавершенного действия (в терминах Курта Левина).
Кроме того, B.C. Собкин отмечает особый «демократический» характер коммуникативной ситуации при рассказывании анекдотов. Фрейд писал о решающем значении «режиссуры» эмоциональным состоянием слушающего. Однако мы знаем, что рассказчик и слушающий имеют возможность поменяться местами, когда в ответ на один анекдот рассказывается другой и так далее. Подобная возможность (открытость коммуникативной ситуации) обеспечивается именно механизмом опускания сюжетов, существованием анекдота в корпусе текстов. Поэтому «управлять» состоянием другого - в силу открытости ситуации - потенциально имеют возможность все участники взаимодействия, что и обеспечивает демократичность ситуации общения.
Еврейские анекдоты представляют собой один из возможных вариантов «корпуса культурных текстов». Из всех разнообразных форм проявления юмора еврейские анекдоты привлекают особое внимание исследователей [Дмитриев А., 1996; Davies С, 1990, 1993; Dundes А., 1987; Mindess Н., 1972; Oring Е., 1981, 1983, 1984; Reik Т., 1962; Telushkin J., 1998; Ziv А., 1986 и др.]. Общая библиография зарубежных исследований по еврейскому юмору насчитывает более 200 работ. Еврейский юмор это национальный юмор, по вопросам изучения которого проводятся международные конференции, на которых представлены такие различные дисциплинарные подходы как литературоведение, психология, социология, антропология, лингвистика и другие.
Вбирая в себя все вышеописанные особенности текстов комического в целом и анекдотов в частности, еврейский анекдот имеет свои особенности, отличающие его от других видов этнического юмора.
Исследователи отмечают, что еврейский юмор для евреев играет важную роль не только в жизни, но и в выживании нации [Столович Л., 1996, 1999; Semites and Stereotypes..., 1993]. А.В. Дмитриев иронизирует, что сами евреи придают своему юмору чуть ли не священный оттенок: «... Две тысячи лет скитаний и преследований выработали у евреев способность выявлять комическое в любой ситуации и с иронией относиться ко всем без исключения формам и проявлениям жизни. Остроумие стало своеобразным оружием в руках безоружных евреев. Ведь ничто так не ослабляет опасного и сильного противника, как его осмеяние. Проходили века, положение евреев не менялось к лучшему, и крепла традиция еврейского юмора с его специфическим настроением, народным колоритом и характерной грустью» [Еврейское счастье, 1991].
Вопрос выживания всегда был центральным для еврейской нации с ее многовековой историей преследуемого меньшинства. История преследований, которые претерпевали евреи только из-за их еврейства, достигла своей кульминации в нацистской идеологии «окончательного решения еврейского вопроса». Среди многих других способов, которыми евреи научились справляться с печальной, а порой и ужасной, реальностью, юмор занимает особое место. Он помогает изменить, хотя бы на короткое время, печальную реальность, превращая ее в нечто смешное, а, следовательно, легко переносимое. Практически все исследователи, занимающиеся изучением еврейского юмора, отмечают, что в нем прослеживается тенденция «отыскивать в безрадостной, печальной ситуации смешную сторону и веселый штрих» [Лук А., 1997]. Эмпирическое подтверждение значения смеха в критических ситуациях представлено в работе Chaya Ostrower, посвященной исследованию юмора во время Холокоста. В исследовании продемонстрировано, что смех в концентрационных лагерях в первую очередь играл роль защитного механизма, помогающего пережить невыносимую реальность.
Из этого вытекает другая важная характеристика еврейского юмора -его тесная связь с трагедией и страданиями. Недаром к еврейскому юмору часто применяют эпитет «смех сквозь слезы». В философии обсуждался вопрос о том, чем принципиально различаются смех и плач. На это ясно указал уже Аристотель, который определял смешное как ошибку или уродство, никому не причиняющее страданий и вреда [Аристотель, 2000]. Процитируем важный вывод А. Ф. Лосева, сопоставляющего аристотелевское понимание комедии и трагедии: «если понимать под структурой единораздельную цельность, в отвлечении от содержания, то эта структура у Аристотеля совершенно одинакова и для комедии и для трагедии. А именно, там и здесь какая-нибудь отвлеченная и сама по себе не тронутая идея воплощается в человеческой действительности несовершенно, неудачно и ущербно. Но только в одном случае этот ущерб - окончательный и ведет к гибели, а в другом случае он далеко не окончательный и только вызывает веселое настроение» [Лосев А., 1975]. Другими словами, ключевым в возникновении смеха или плача является признание обратимости либо необратимости случившегося.
Таким образом, юмор, как философская позиция, помогает признать, что реальность редко соответствует нашим представлениям об идеале и справедливости. Смеясь над своими врагами, своим Богом, своей жизнью евреи признают несоответствие и парадокс как фундаментальную составляющую своего существования. Так выявляется одна из ключевых особенностей юмора в целом и еврейского юмора в особенности - его евреев как притесняемого меньшинства является причиной возможного возникновения ненависти евреев к самим себе.
Эти же причины некоторые авторы выделяют как основополагающие при объяснении феноменальной распространенности и особенностей содержания еврейского юмора. Самоосмеяние, присущее еврейским шуткам и анекдотам, по мнению этих авторов, характерно для еврейской культуре в целом и связано с социальным положением евреев как изгоев [Oring Е., 1981, 1983; Reik Т., 1962]. Эти исследователи полагают, что агрессия, направленная против самих себя, является неотъемлемой чертой еврейского юмора.
Т. Reik считает, что ни один другой народ никогда в истории не относился к себе столь безжалостно и немилосердно как еврейский народ, высмеивающий себя в своих шутках. Создается впечатление, что евреи как бы показывают своим недругам, как можно быть враждебным и в то же время оставаться человечным. По мысли автора, еврейские анекдоты - это только мазохистская маска. Еврейский юмор утверждает победу в поражении. Преследуемый еврей, который делает себя мишенью собственного остроумия, направляет опасную враждебность от своих преследователей на самого себя. Результатом является не поражение и капитуляция, а победа и величие.
Жесткая самокритика еврейских анекдотов делает их очень похожими на анекдоты антисемитские. Здесь важно отметить, что «шутки, которые евреи рассказывают друг другу о самих себе, совершенно отличаются по духу от шуток, которыми оперируют не евреи с антисемитскими побуждениями (даже если это одни и те же шутки)» [Цит. по Zijderveld А., 1983]. Желательно, чтобы еврейские анекдоты рассказывались евреями, иначе они легко могут перейти грань от радости и удовольствия к враждебности, отвращению и агрессии [Grotjahn М., 1957].
Другой точки зрения придерживается Christie Davies [Davies С, 1993], который отмечает универсальный характер этнических шуток. Автор доказывает, что шутки, направленные на свою этническую группу характерны не только для еврейского юмора, но для любых групп национального меньшинства. По мнению автора, группы меньшинства используют юмор для того, чтобы отказаться от негативных стереотипов, которые можно найти в юморе, направленном против них в группах большинства. Еврейское самоосмеяние, по мысли Davies, иллюстрирует возможность соединить несоответствие между высокими достижениями евреев в современном мире и негативными стереотипами враждебного окружения. А юмор является одним из лучших способов разрешения парадокса.
Еще одной важной характеристикой еврейского юмора является его связь с групповой идентичностью.
В другой работе С. Davies еврейский юмор рассматривается в качестве отражения основных опасений относительно ассимиляции современного еврейства, таких как переход евреев в другую религию, смешанный брак с не евреями, несоблюдение законов кошрута и отход от религии в целом [Jewish Survival, 1998]. Еврейские анекдоты постепенно меняются, и эти изменения, по мнению автора, прямо отражают перемены, происходящие в еврейской идентичности.
А. Дмитриев анализирует еврейские анекдоты с точки зрения социологических функций, которые они выполняют. Исходя из положения о том, что юмор служит важным средством принадлежности к определенной группе, автор отмечает две основные взаимосвязанные функции -дифференциации и сплоченности. Юмор служит не только метками границ какого-либо класса или строя, но и средством интеграции внутри них и в то же время отделения друг от друга. Так, юмор, шутки, анекдоты встают в один ряд с другими символами групповой идентичности - жестами, одеждой, языком, - и работают как основной признак, с помощью которого члены группы распознают себе подобного и отделяют себя от других.
Напомним, что у российских евреев отсутствует большинство общепринятых маркеров на указание идентичности - они живут в России, говорят на русском языке, одеваются, едят, живут так же, как окружающее национальное большинство. В этой ситуации еврейский юмор остается одним из немногих признаков, определяющих еврейскую национальную идентичность.
Центральным в этом вопросе является механизм взаимосвязи переживания собственной национальной идентичности личности и смеха над еврейским анекдотом. Для выявления и описания этого механизма в первую очередь необходимо обратиться непосредственно к семантической и структурной организации текстов анекдотов, поскольку именно тексты, организованные определенным образом, заключают в себе источник данного переживания.
С этой точки зрения для нас наиболее важным становится положение о наличии противоречия, двусмысленности как основной составляющей комического текста [Агранович З.С., Березин СВ., 2005; Бахтин М., 1990; Бороденко М., 1995; Гегель, 1958; Кант И., 1994; Рубинштейн С, 1999; McGhee., 1972, 1979; Raskin V., 1985; Shultz Т., 1974,1977 и др.]. В контексте проблематики идентичности основным противоречием оказывается противопоставление «мы» - «они», «свое» - «чужое» - те базовые категории, на основе которых строится национальное самоопределение личности. Таким образом, прежде чем переходить к психосемантическому эксперименту, позволяющему реинтерпретировать переживание идентичности через воссоздание семантических пространств восприятия анекдотов, необходимо выработать технику анализа текстов анекдотов, направленную на выявление структур текста, которые задают переживание идентичности.
АВТОР: Копылкова Е.А.