11.05.2012 8865

Культура Беларуси в эпоху средневековья и советский период+Становление белорусского государства

 

ПЛАН

 

1. Культура Беларуси в эпоху средневековья

2. Развитие культуры Беларуси в советский период

3. Становление независимого белорусского государства. Проблема включения белорусской национальной культуры в мировую культуру

Список литературы

 

1. КУЛЬТУРА БЕЛАРУСИ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

 

Базисным основанием любого сформировавшегося этноса служит единство его культуры как в узком смысле, подразумевающем профессиональную деятельность просветителей: философов, литераторов и т.д., так и в непосредственной социальной роли культуры в жизни данного народа, его нравах, быте и ценностях, и, наконец, - в самом широком «общемировом» контексте в смысле роли конкретной культуры в деле развития человечества, в своем, особом месте данной этнической культуры среди других стран и народов. Осознание собственного участия в прогрессе мировой культуры, в частности, выковывание ядра «носителей личностного сознания», которые становятся проводниками такого рода веяний среди основной массы населения, является важнейшей предпосылкой формирования положительной самооценки любого этноса и любой нации. В этом контексте следует отметить, что выход белорусского народа в Европу совпал с эпохой ренессансного гуманизма в ее западных и центральных странах (середина 14 - 16 вв). В 16 в. в Западной Европе также начинается широкое движение по преобразованию католической церкви в церковь национальную (Реформация). В истории и культуре белорусского этноса нашли свое отражение оба эти культурные течения. Уже само географическое положение ВКЛ способствовало сравнительно раннему проникновению новых идей в белорусскую культуру, передаваемых через представите лей аристократической белорусской молодежи, обучающейся в университетах Праги, Базеля, Падуи, Кракова и т. д., а также с помощью купцов, привозивших из Европы произведения литературы и искусства, заодно и новые общественные веяния.

У образованной части общества возникает и утверждается - не без ожесточенной идейной борьбы - понимание, что социальное и культурное развитие невозможны без ориентации на общеевропейскую культуру и общеевропейскую цивилизацию, а установка на сохранение и развитие собственной самобытности дополняет эту ориентацию не менее ясным пониманием необходимости би-ориентации - на Запад (Европа) и на Восток, т. е. на Русь (в отношении православия и традиций письменности). Эта биполярная ориентация, трансферная установка на культурном, политическом и бытовом уровнях социальных отношений, постепенно становится отличительной чертой этнического самосознания белорусов, которая в той или иной форме продолжается на всем протяжении нашей этнической истории и во многом определяет соответствующий этнокультурный облик.

Одной из важнейших идей, общих для Возрождения и Реформации, является установка на формирование национальной культуры на национальном языке (исторически, как правило, предшествующая и способствующая формированию наций). В 15-16 вв. эта идея воодушевляла первых великих белорусских просветителей (Ф. Скорина, С. Будный, В. Тяпинский и др.) и оказала большое позитивное влияние на формирование белорусской этнической культуры уже на этом историческом этапе (задолго до формирования нации) как культуры национально устремленной. В то же время в силу достаточно благоприятных для белорусов социальных и политических условий их бытия в составе ВКЛ до Люблинской унии такой принципиальный аспект реформационных идей, как необходимость собственно национальной государственности, не нашел своего выражения в белорусском самосознании той эпохи.

Другая ренессансная идея - идея веротерпимости, наоборот, была очень легко воспринята и нашла отклик в сердцах подданных ВКЛ в силу разной их национальной принадлежности и исповедования ими различных религий. Тезис «Бог один, а вера разная» оправдался необходимостью поисков места под солнцем для всех «языков и народов» ВКЛ и их полного равноправия. Для выработки белорусского этнокультурного самосознания в тот момент были важны как контакты с иными народами, непосредственно входящими в состав ВКЛ, так и с народами-контактерами, поскольку культуральная самоидентификация членов любого этноса предполагает как сопоставление себя с Другим, так и взгляд Другого на себя. Кроме того, идея веротерпимости была сравнительно легко усвоена по той причине, что белорусская религиозная мысль издревле базировалась на языческих представлениях, проникнувших и в христианство и обеспечивших бытование религии для исторического белоруса, скорее, со стороны этического, нежели теологического ее основания, благодаря чему его значительно менее интересовали мистически-провиденциальные элементы религии, нежели ее морально-этическая сторона. Мало того, в специфических условиях ВКЛ идея веротерпимости способствовала укреплению такого аспекта белорусского менталитета, как терпимость национальная и социальная, что с тех пор является одной из наиболее привлекательных черт белорусского менталитета. Симон Будный, а еще в большей степени Василий Тяпинский, фиксируя начавшееся во второй половине XVI в. падение культурной роли белорусского языка, или, как выражался последний, «езыка своего славного занедбанне», ставили это в вину светским и духовным феодалам, которые пренебрегали родным языком, плохо заботились о распространении образования, просвещения и т. д. Следует отдать должное проницательности гуманистов, отметивших одну из весьма существенных причин процесса денационализации белорусской культуры. Как известно, во имя сохранения своей власти господствующие классы жертвовали всем: религией, свободой, родиной. Боязнь антифеодальных выступлений крестьян и горожан, ухудшающиеся взаимоотношения с Русским государством - все это толкало господствующий класс Белоруссии не только на социально-политическое, но и на религиозное, культурное сближение с польскими феодалами, заставляло их отказываться от традиционной религии, родного языка и т. д. Предавая национально-освободительное движение, белорусские феодалы развязывали руки воинствующему католицизму и контрреформации. Вдохновляемая Ватиканом феодально-католическая реакция сыграла решающую роль в подавлении национальной белорусской культуры.

Однако необходимо остановиться на одном из моментов рассматриваемого явления, недостаточно осмысленном и освещенном в существующих исследованиях, а имени э на той роли, которую сыграла официальная православная церковь, и в первую очередь консервативная часть православного духовенства, в процессе денационализации культуры Белоруссии второй половины XVI-XVII в. II рассматриваемую эпоху официальная православная церковь помимо охранительно-социальной и охранительно-идеологической выполняла еще и охранительно-культурную функцию. Если первые две функции следует рассматривать как безоговорочно реакционные, то охранительная национально-культурная функция церкви содержала определенные позитивные моменты. Однако в конкретно-исторических условиях того времени совершилась следующая метаморфоза: стремясь в какой-то мере сохранить национальную культуру, официальная православная церковь в конечном счете способствовала ее упадку. Дело в том, что высшие церковные иерархи, поддерживаемые консервативной частью православного духовенства, заняли категорически-непримиримую позицию по отношению к западной науке, философии, культуре, обосновывая эту позицию необходимостью борьбы с католицизмом, протестантизмом, ересями, пробуждая и утверждая в обществе неприязнь, а порой и открытую ненависть ко всему «латинскому». Подобного рода позицию занимали и некоторые представители демократических слоев православия. Так, Иван Вишенский обличал тех, кто «многими языки и поганскими даскалы, Платоном, Аристотелем и прочими прелести их последующими да ся хвалит и возносит». Обращаясь к православным украинцам: и белорусам, он писал: «Ты же простый, неученый и смиренный Русине, простого и нехитрого евангелия ся крепко держи, в нем же живот вечный тебе сокровенно есть» [26]. Русский вольнодумец Артемий считал, что образование на латинском языке, светские знания способствуют отпадению людей от «истинной веры», т. е. православия. «Может бо истинное слово просветити и умудрити в благое правым сердцем без грамотика и риторика»,- писал он [27]. Одной из причин неприятия консервативными православными кругами Библии Скорины была содержащаяся в скорининских предисловиях идея о необходимости приобщения к светским знаниям, сближения с западной культурой. Попытка православных теологов защититься от наступающего воинствующего католицизма по сути дела обернулась отверженней европейской светской культуры, ренессансно-гуманистической образованности.

 

2. РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ БЕЛАРУСИ В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД

 

Успех или неудача в реализации новых попыток переосмысления истории Беларуси будет зависеть от доказательности и сбалансированности подходов к решению важнейших проблем «минувщины». К сожалению, методологической основательности сегодня не хватает многим историческим трудам белорусских исследователей. Представленная в публикациях концепция истории Беларуси связана с процессами незавершенного формирования национального самосознания белорусов. В ней явно обозначены два подхода: 1) политизированный – через исторический материал обосновать закономерность государственного суверенитета Беларуси; 2) сбалансированный, стремящийся раскрыть специфику исторических процессов в Беларуси на базе методологических принципов, выработанных европейской историографией XIX–XX вв. Прослеживается тесная связь развития белорусской исторической науки с основными этапами государственной политики Республики Беларусь в отношении национального суверенитета и национальной культуры.

Конец 80–90-х гг. XX в. можно считать переломным моментом в истории исторической науки Беларуси. Впервые были предприняты попытки создания базисных концепций истории Беларуси с позиций национальной историографии и органичного включения отечественной (белорусской) истории в общеевропейский контекст исторического развития. Создано первое поколение белорусских учебников (для вузов и средних школ) по истории, что позволило дать новому поколению белорусов более панорамное и альтернативное (по сравнению с предшествующей односторонне-идеологической матрицей) видение своего прошлого.

Политический контекст в определяющей степени повлиял не только на возможность рождения альтернативных концепций реконструируемого исторического процесса, но и на трактовку наиболее значимых его составляющих (проблемы этногенеза белорусов, специфика белорусской государственности и формы ее проявления в различные исторические эпохи, эволюция белорусской культуры в Х–ХХ вв., роль «знаковых» исторических личностей – субъектов белорусской истории и др.). Влияние политики сказалось в изменении «направления» социального заказа, актуализировавшего проблематику, связанную с исследованием: а) тоталитаризма с его репрессивно-карательной политикой, б) трагической судьбы белорусского национально-культурного возрождения в XX в., в) специфики этнического и исторического менталитета белорусов. Не в меньшей мере социально-политическая ситуация сказалась на самой возможности применения иных, чем марксистский, методологических подходов к осмыслению названных явлений и на переоценке, казалось бы, хорошо изученных (по крайней мере, на фактографически-эмпирическом уровне) старых тем. Среди них назовем: историю рабочего класса и крестьянства, историю политических партий и социальных движений и др. Новому видению старых проблем способствовало отмеченное выше существенное методологическое перевооружение исторической науки Беларуси, что позволило открыть иные ракурсы интерпретации в исследовании исторического процесса.

Структурная перестройка организационных форм исторической науки коснулась как академических институтов исторического профиля НАНБ, так и вузовских центров исторических исследований. В Институте истории НАНБ появились новые проблемно-отраслевые отделы, отражающие актуальные доминанты историографии конца XX в. (отделы: специальных исторических дисциплин, военной истории, национально-культурного развития Беларуси, истории международных отношений). В БГУ открылась кафедра источниковедения и музееведения. В БГУ, ГрГУ им. Янки Купалы и др. образованы центры и лаборатории по истории белорусской и мировой культуры.

Новацией явилось создание в Беларуси негосударственных центров гуманитарной науки, в т. ч. и исторической (Центры «Стратегия» и НИИСЭПИ в Минске, ГЦИВЕ в Гродно), позволивших формировать историографические информационные потоки вне рамок государственной (институциональной) историографии. В итоге в белорусской историографии удалось образовать активно работающую «конкурентную среду».

В ходе дискуссий коренной концептуальной ревизии были подвергнуты такие наиболее значимые проблемы белорусской истории, как:

- характер государственности на белорусских землях в период раннего средневековья (IX–ХIII вв.) (М. Ткачев, С. Тарасов, Г. Штыхов, Н. Ермолович, М. Пилипенко и др.);

- процесс формирования государственности в Великом княжестве Литовском и роль в этом процессе белорусского фактора (В. Носевич, А. Кравцевич, М. Ткачев, Г. Голенченко, А. Грицкевич, И. Юхо, Н. Ермолович, П. Лойко и др);

- значение белорусской культуры и белорусского этноса в формировании культурных и политических традиций Великого княжества Литовского (Г. Голенченко, С. Подокшин, Д. Карев, М. Пилипенко И. Чаквин, А. Мальдис и др.);

- роль военных конфликтов с восточным соседом – Россией – в XVI–XVIII вв. (Г. Саганович, М. Ткачев, О. Яновский и др.);

- роль христианства и христианских конфессий в истории Беларуси (Г. Голенченко, С. Подокшин, Е. Филатова, В. Григорьева, Л. Иванова, С. Морозова, И. Саверченко Н. Дорошевичи др.);

- Октябрьская революция и политика (внутренняя и внешняя) советского государства (М. Бич, Н. Сташкевич, Л. Лыч, И. Игнатенко и М. Костюк, Т. Протько, В. Михнюк др.).

- особенности процесса национально-культурного развития белорусов в XIX–XX вв. и процесс генезиса капитализма в Беларуси (М. Бич, И. Панютич, З. Шибека, А. Киштымов, А. Лютый, Г. Киселев, Д. Карев, П. Терешкович и др.);

- история регионов Беларуси (И. Ковкель, И. Крень, Б. Клейн и др.);

- история белорусского шляхетства и дворянства (А. Грицкевич, Я. Запрудник, А. Смоленчук, А. Нарбут и др.).

Анализ тематики исследований по истории Беларуси показывает сохранение ряда недостатков в планировании научной работы в республике, характерных и для 80-х гг. Это прежде всего неравномерность исследовательских интересов к разным эпохам истории Беларуси. Основной акцент, как и ранее, делается на изучении XX ст. Много нерешенных вопросов остается в исследовании эпохи феодализма, что затрудняет анализ «сквозных» крупных проблем истории Беларуси X – начала XX в. Вследствие этого представляются ограниченными возможности создания обобщающих исследований по ряду фундаментальных проблем (история конфессий, эволюция сословно-классовой структуры белорусского общества и политико-правовых институтов власти, история менталитета и др.).

Открытию новых тем исследований и пересмотру устоявшихся догм и стереотипов в трактовке отечественной истории способствовало развитие исторической периодики. Именно она стала полигоном и лабораторией для создания новых историографических версий и орудием формирования национального самосознания. В указанном направлении заметные заслуги имеют открывшиеся в последнее десятилетие исторические журналы «Спадчына» (с 1989 г.), «Беларускі гістарычны часопіс (с 1993 г.), «Беларуская мінуўшчына» (с 1993 г.), «Беларускі гістарычны агляд» (с 1994 г.), «Гісторыя: праблемы выкладання» (с 1997 г.). Заслуга этих журналов видится в том, что главное внимание они уделяют малоисследованным и дискуссионным проблемам истории Беларуси, активно вводят в научный оборот забытое и «репрессированное» источниковое наследие. Каждый из названных журналов стремится освоить свою нишу в рамках белорусской историографии.

Доминирующее место в этих изданиях заняла историко-культурологическая проблематика, с которой могут сравниться лишь исследования по политической истории. Главной причиной резкого повышения интереса к проблемам духовной культуры и прежде всего к ее истории явилась новая волна белорусского национального возрождения, прокатившаяся с конца 80-х гг. и, видимо, постепенно затухающая со второй половины 90-х гг. Анализируемые периодические издания в большей («Спадчына, «Беларуская мінуўшчына») или меньшей степени старались познакомить своего читателя с достижениями культуры, стремясь поколебать стереотипное представление о белорусе как о носителе только фольклорной традиции «крестьянского» этноса. В целом же белорусская историческая периодика 90-х гг. стояла на позиции признания безусловной и самодостаточной ценности белорусской национальной культуры, прежде всего белорусского языка как наиболее яркого выражения самобытной сущности этноса.

При всем богатстве эмпирического материала, помещаемого в белорусской исторической периодике, пока редки попытки осмыслить его теоретически. Недостаточно выявлены особенности формирования на территории Беларуси того культурно-исторического комплекса, который явился результатом действия многочисленных этнических, конфессиональных, социально-экономических, политических и иных факторов.

Радикальная ревизия устоявшихся концепций истории Беларуси, произошедшая в 90-е гг. XX в., в немалой степени определялась кризисным состоянием, которое переживает историческая наука Республики Беларусь. Отказ от марксистской методологии истории и поиски более универсальных методологических подходов (цивилизационного, в частности) привели к коренному переосмыслению критериев периодизации национальной истории. В центре дискуссий о периодизации находился вопрос о соотношении формационного и цивилизационного подходов к анализу истории белорусского общества. Внедрение новых критериев периодизации отразилось в содержании учебников по истории Беларуси. В итоге периодизация истории Беларуси стала выравниваться по стандартам западноевропейской историографической традиции XX в. Принципиально новым моментом, отраженным в учебниках, стало применение методов исторической компаративистики, когда белорусская история включалась и рассматривалась в общем контексте европейского исторического процесса. Существенному пересмотру подверглись ключевые историко-теоретические понятия, положенные в основу понимания содержания социально-политической истории (общественный прогресс, революция и реформы, кризисы и альтернативы исторического развития, государство и личность).

Соответственно среди исследовательских приоритетов, на наш взгляд, сегодня выделяются две проблемы. Первая – это проблема истории белорусской государственности (исследования И. Юхо, Н. Улащика, С. Сокола, В. Круталевича, Н. Сильченко и др.); вторая – проблема эволюции исторической памяти белорусов Х–XX вв., исследуемая с конца 80-х гг. в ГрГУ им. Янки Купалы коллективом историков кафедры всеобщей истории, а в Минске – кафедрой истории Беларуси. Обе проблемы тесно взаимосвязаны и представляют существенный интерес в деле развития белорусской государственности. Думается что, исторической науке Республики Беларусь предстоит сыграть значительную роль в формировании национального самосознания белорусов и рамках XXI в.

 

3. СТАНОВЛЕНИЕ НЕЗАВИСИМОГО БЕЛОРУССКОГО ГОСУДАРСТВА. ПРОБЛЕМА ВКЛЮЧЕНИЯ БЕЛОРУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В МИРОВУЮ КУЛЬТУРУ

 

Культивируемая консервативными кругами православного духовенства политика откровенного изоляционизма привела к тому, что национальная письменность все более замыкалась в узкие рамки религиозной догматики и православной схоластики. В этих условиях многие представители господствующего класса Белоруссии утрачивают интерес к литературе на родном языке, обращаются к латинскому и польскому языкам как средству, дающему возможность приобщаться к светским знаниям, науке, художественной прозе и поэзии, философской и социально-политической мысли, к античной и ренессансно-гуманистической культуре.

Между тем в самой православной среде особенно во второй половине XVI в. растет оппозиция господствующему курсу, которая все настойчивее и решительнее стремится прорвать блокаду, установленную официальной церковью, консервативным духовенством в области культурной политики. Эта тенденция усиливается с возникновением братских школ. Серьезным прорывом культурной блокады явилась организация в 1632 г. Киево-Могилянской академии, где преподавались словенский, греческий, латинский, польский и другие европейские языки; философия, риторика, поэтика, геометрия, астрономия, музыка и т. д. Киево-Могилянская академия сыграла большую роль в развитии отечественной культуры, философской и общественно- политической мысли XVI- XVIII вв. На протяжении XVI-XVII вв. многие православные культурные деятели вели энергичную борьбу за лояльное отношение к западной культуре, за право изучать светские науки, философию, иностранные языки, в том числе и латынь (Лаврентий Зизаний, Митрополит Петр Могила, Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий и другие). Известно, что в России в рассматриваемой период также совершалась борьба между «западниками» и ревнителями «старого благочестия». Понадобилось несколько столетий, чтобы сломить сопротивление консервативных кругов православной церкви и связанных с ними социальных сил и открыть широкий доступ русскому обществу к европейской образованности. И хотя уже в царствование Алексея Михайловича произошли существенные сдвиги в этом направлении, а после его смерти в 1687 г. в Москве была учреждена Славяно-греко-латинская академия, только Петр I сделал приобщение к передовой западной культуре одним из основных моментов государственной политики, существенно ограничив компетенцию церкви в сфере социально-политической и культурной жизни страны.

Обращаясь к западной культуре, прогрессивно настроенные белорусские и украинские общественные деятели и мыслители XVI- XVII вв. (Франциск Скорина, Василий Тяпинский, Лаврентий Зизаний, Симеон Полоцкий), постоянно ощущали свое генетическое родство с древнерусской культурой, они неоднократно подчеркивали необходимость тесного сотрудничества и дружбы и с русским народом, взаимодействия с культурой России. Для прогрессивных мыслителей-гуманистов Великого княжества Литовского польского происхождения (Симон Будный, Мартин Чеховиц, Анджей Волан) была также характерна идея славянской солидарности, необходимости дружественных отношений с русским народом, мира и сотрудничества с Русским государством. Что касается такой особенности культуры Великого княжества Литовского XVI-XVII вв., как национальная неоднозначность, то сущность ее состоит в том, что многие феномены культурной жизни данного региона следует рассматривать как достояние нескольких народов - белорусского, украинского, литовского, польского. Рассмотрим эту особенность на примере персоналий. Разумеется, весьма важным свидетельством отнесенности того или иного исторического деятеля и мыслителя к культуре того или иного народа является его национальное самоопределение. Однако, во-первых, для многих культурных деятелей и мыслителей рассматриваемой эпохи более характерно самоопределение конфессиональное, в связи с чем при отсутствии надежных документальных свидетельств весьма сложно установить национальную принадлежность. Например, католик или протестант мог быть и белорусом, и украинцем, и литовцем, и поляком. Во-вторых, и это, на наш взгляд, главное, даже при наличии национального самоопределения значение того или иного мыслителя и общественного деятеля не ограничивается тем, что он сам о себе думает или к культуре какого народа он сам себя относит, а заключается прежде всего в том, какую объективную роль играет его творческая деятельность, каким образом она опредмечивается, какое влияние оказывает на окружающий его культурный ареал и как этот ареал в свою очередь воздействует на характер его творчества. Так, например, Симон Будный считал себя поляком, но он сыграл большую роль в развитии культуры, общественно-политической и философской мысли Белоруссии и Литвы. Поэтому творчество Симона Будного следует рассматривать в качестве общего достояния белорусской, литовской и польской культуры, так же как, например, творчество Лаврентия Зизания-украинской и белорусской, Симеона Полоцкого-белорусской и русской и т. п.

Не всегда надежным является размежевание культуры по территориально-географическому и этнографическому принципам, которые в ряде случаев в условиях Великого княжества Литовского выступали лишь в качестве формальных. Например, нахождение столицы Великого княжества Литовского-Вильно, а также Виленского университета на территории Литвы не исключает того, что эти центры в рассматриваемую эпоху являлись крупнейшими очагами не только литовской, но и белорусской и польской культуры. Искусственное устранение из сферы культуры господствующего класса белорусского языка оказало -крайне отрицательное влияние на последующую духовную жизнь Белоруссии. Оно существенно замедлило развитие национального самосознания. Впрочем, многие белорусские шляхтичи, становясь католиками, не отказывались от своего родного языка, пользовались им в повседневном быту, семейном общении. Однако подлинными хранителями национальной белорусской культуры являлись народные массы, которые в условиях многовековой социальной эксплуатации и национального угнетения сумели сберечь родной язык, создать на его основе свою собственную духовную культуру, величайшим проявлением которой является белорусский фольклор. Скорина, стоявший у истоков национальной белорусской культуры, является ее символом, в философской и общественно-политической мысли Белоруссии он, пожалуй, первым пришел к выводу, что пробуждение национального самосознания тесно связано с становлением и развитием самосознания общечеловеческого, что человек по настоящему может осознать себя в качестве представителя своего народа, когда он осознает себя и в качестве представителя человечества

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Сыны і пасынкі беларусі, составитель С.В.Барыс. Минск: “Полымя”, 1996;

2. Энциклопедический справочник “Живописная Россия”. С.-Петербург, 1882;

3. Тарасаў К. “Памяць пра легенды”,. Минск;”Полымя”, 1994.