Культура Древней Индии
ПЛАН
Пестрота, яркость, многоликость, разнообразие – вот черты того удивительного смешения народов, судеб, традиций, стилей и языков, что дарует нам индийская культура. В этих соприкосновениях народов, времен и культурных традиций – радость Индии и ее неизбывная боль.
В жизнь современной Индии прочно вошли обычаи, традиции прошлого. Большинство обычаев определено принадлежностью к касте: члены касты воспитывают, вступают в брак, дают имена и образование своим детям, строят свой жизненный уклад в соответствии со своей дхармой – сводом предписаний и запретов. У каждой касты – своя дхарма. Касту в течение многих веков определяла, прежде всего профессия. У касты есть выборное правление – панчаят. В Индии – свыше двух тысяч каст, изолированных друг от друга запретами взаимных браков и общения. Современная Конституция Индии объявляет все касты равными перед законом.
Поразительны факты родства славянских языков и древнего санскрита: сходство заключается не только в обилии общей корневой основы многих слов (например: мать, деверь, сноха, двое, четверо, огни и др.), но и в строении глагольных форм, приставок, суффиксов, а также в тех смысловых изменениях, которые придают приставки и суффиксы именным и глагольным формам. Наименования чисел первого разряда на санскритском языке сходны с русскими наименованиями: эка – 1, дви, две – 2, трайна – 3, чатвара – 4, панча – 5, шаш – 6, сапта – 7, ашта – 8, нава – 9, даса – 10. Здесь стоит упомянуть, что величайшей заслугой индийцев является создание десятичной системы счисления. Вряд ли кто может сказать точно, когда и как это произошло.
Слово «Индия» произошло от названия реки на северо-западе страны. Индийцы называли ее Синдху, иранцы – Хинду, греки – Индос, а жителей по ее берегам – индами. В древности встречается название «страна бхаратов». В индийской мифологии полуостров Индостан иногда называли «Джамбудвина».
Со времен Геродота сложилось представление об Индии как о «Стране чудес». Поход Александра Македонского способствовал усилению контактов Индии со странами Европы. Греко-римский мир увлекла «индийская мудрость».
Великому русскому художнику-мыслителю Николаю Рериху принадлежат замечательные слова: “Притягивает магнит индийский сердца русские - Сердце сердцу весть подает”.
Русская культура давно вынашивала тоску по Востоку. Это проявилось не только в науке и философии, но и в живописи и поэзии. Вспомним имена К. Бальмонта, Н. Гумилева, Н. Клюева. По выражению русского писателя и мыслителя Андрея Белого, Индия, которая “тронула интуитивную ноту”, – “резонанс на происходящее с нами”, “тень трагедии нашей мысли”: “...как обертоны, реминисценцией далекого прошлого, на протяжении истекшего века проходят волны звучаний философии Индии; Индия подымается многократно...” Именно в Индии знаменитый русский философ В.С. Соловьев увидел “первое всемирно-историческое пробуждение человеческого самосознания”.
Культурное наследие семьи Рерихов показало необходимость и возможность встречи-полилога ментальных и духовных традиций Востока и Запада. “Светлая улыбка синтеза”, озаряющая “исход” семьи Рерихов на Восток, позволила им не отдалиться от России, а глубже и трогательнее ее понять: “Ни на миг мы не отклонялись от русских путей. Именно русские могут идти по нашим азийским тропам”. Н. Рерих показал нетленность древнеиндийской мудрости, необходимой в Ведах, Упанишадах, в буддийских сутрах и джанайских легендах: “Какие бы новые познания не входили в жизнь, все же устои древней мудрости остаются незыблемы”.
В стимулировании интереса к древнеиндийской мудрости большая роль принадлежала теософии с ее установкой на синтез и взаимопостижение эзотерических пластов культуры Востока и Запада. По признанию великого деятеля индийской культуры Махатмы Ганди, именно знакомство с книгой Е.П. Блаватской “Ключ к теософии” вызвало в нем желание читать книги по индуизму.
Всемирно известна отечественная школа востоковедения (В.П. Васильев, И.П. Минаев, О.Ф. Ольденбург, В.В. Радлов, Ф.И. Щербатской, А.М. Позднеев, В.И. Владимирцев, О.О. Розенберг и др.)
Отмечая огромный вклад русских востоковедов в сокровищницу мировой культуры, следует помнить, что скрупулезная и трудоемкая востоковедческая работа трагически грубо прерывалась массовыми политическими репрессиями. Известна трагическая судьба буддологической школы Ф.И. Щербатского: “Если двое из его любимых учеников О.О. Розенберг и Е.Е. Обермиллер умерли молодыми, то остальные в 1937 году были репрессированы”. Лишь Б.В. Семичову удалось выйти на свободу.
По инициативе С.Ф. Ольденбурга была основана в 1897 году известная серия “Biblioteka Buddhika”. Серия была запрещена Президиумом АН СССР. Последний выпуск датируется 1936 годом (выпуск ХХХ). Затем усилиями Ю.Н. Рериха в 1960 и 1962 годах вышли ХХХI и XXXII выпуски серии. XXXIII выпуску удалось выйти в свет вновь после большого перерыва – лишь в 1985 году.
Археологические и письменные свидетельства дают важные материалы по истории культуры Древней Индии. Часто тексты высекались на камнях (скалах, колоннах, плитах, кирпичах), металле (пластинках), керамике, кости, дереве, древесной коре, тканях, пальмовых листьях. В основном древнеиндийские надписи выполнены шрифтом брахни и кхароштхи. Шрифт брахни, не знающий разделения на предложения и слова, представляет много проблем для исследователей, хотя он расшифрован Дж. Принсепом почти 150 лет назад. Широко известны эдикты царя Ашоки (3 в. до н. э.), надпись Рудрадамана из Джунагадха (150 г. до н. э.), Аллахабадская надпись и др. Древнейшие надписи составлены на разговорных языках – пракритах. В дальнейшем пракриты были вытеснены санскритом.
Приступая к изучению культуры Древней Индии, следует обратить внимание на трудности, возникающие в процессе межкультурной коммуникации. Древневосточные тексты несут на себе труднопереводимые “сгустки” национально-специфического (традиции, обычаи, обряды, ритуалы, быт, повседневное поведение, менталитет и т. д.)
При встрече с текстами Древней Индии мы обнаруживаем непереводимые или труднопереводимые термины – “лакуны” – проявление “несоизмеримости” культуры. По мнению исследователей, лакуны считаются абсолютными, если их эквиваленты в другом языке не могут быть переданы при помощи одного слова, а лишь посредством словосочетания. Примером таких лакун могут считаться понятия “сансара”, “карма”, “дхарма”, “нирвана” и многие другие. При работе с древнеиндийскими текстами нельзя не учитывать и тот факт, что многие термины и имена, попадая в ассоциативно-коннотативное пространство русской речи, начинают, как бы перестраиваться и приобретать новые смыслы.
Этапы развития Индии в период каменного века не отличались от линии развития других регионов в эту эпоху. Имеются свидетельства о выращивании злаков в 7–6 тысячелетиях до н. э.
Задолго до проникновения в Индию индоариев на ее территории проживали различные антропологические типы людей. Основными в облике неолитического человека Декана и Южной Индии были признаки южноиндийской (дравидийской) и веддоидной расы. Возможно, что автохтонное население Южной Индии уже в период неолита подверглось «колонизации» племен из Западной Азии.
Археологические раскопки в долине Инда показали самобытность и автохтонность индийской культуры, сложившейся задолго до появления в стране индоарийских племен.
Раскопки, начатые в 1921 году индийским археологом Д.Р. Сахни, позднее Р.Д. Банерджи и многочисленными экспедициями из разных стран, открыли, что более 4 тысяч лет назад в бассейне Инда существовала высокоразвитая городская культура. Наиболее сенсационные открытия были сделаны в Хараппе (современный Пакистан) и Мохенджо-Даро («Холм мертвых»), а также в городах Чанху-Даро, Калибанган, Банавали, Суркотада и Лотхал.
Мало кто знает, что по территории распространения хараппская цивилизация превосходила цивилизации Египта и Древнего Двуречья. При этом хараппцы двигались на юг и на восток. Новые раскопки подтвердили идею, что хараппцы развили все лучшее, что было достигнуто в более раннюю эпоху оседло земледельческих культур.
Что же представляла собой культура Хараппы? В городах были прямые улицы, на которых стояли двух и трехэтажные кирпичные дома. В комнаты по глиняным трубам подавалась вода. Стоки для нечистот проходили под улицами. Найдены большие склады зерна и товаров, клады с ювелирными украшениями. Главные улицы Мохенджо-Даро были направлены с севера на юг и достигали более 10 м ширины. Поперечные улицы были доступны восточным и западным лучам солнца.
Жилые дома людей среднего достатка имели несколько комнат, хозяйственные помещения, места для омовения. Вместо окон в верхней части стены устраивались небольшие отверстия для освещения. Пищу готовили во дворе дома в круглых печах.
Канализационные отстойники, видимо, периодически очищались. Найден общественный бассейн, с северной стороны к нему примыкают отдельные купальные помещения. Вблизи – колодец для наполнения бассейны водой, специальное устройство для ее спуска, здание бани, куда подавался горячий воздух. Все это свидетельства высокого развития инженерно-строительной мысли хараппцев. При раскопках обнаружены ткани из хлопка, керамика, печати-амулеты, статуэтки из камня, меди и терракоты. Особенно хороши статуэтки девушки-танцовщицы, бюст жреца, голова бородатого мужчины, два мужских торса и др. В облике изящной танцовщицы ученые находят дравидийские или даже веддоидные черты.
Внутренняя и внешняя торговля велась по суше, рекам и морю – об этом свидетельствуют находки весов и множества гирь разной величины.
За последние годы открыты древнейшие города на территории Пакистана и Северо-Западной Индии.
Вопрос о причинах гибели хараппской цивилизации ясен не до конца. В Северной Индии во втором тысячелетии до нашей эры распространились индоарийские языки, носители которых, называвшие себя «ариями», пришли в страну через Кавказ из южнорусских степей. Говорить об «арийском завоевании» Индии неправомерно, ибо, по-видимому, проникновение и расселение ариев носило длительный, постепенный и волнообразный характер. Самоназвание племен «арья» имеет несколько значений: «чужак, пришелец, иноземец», «гостеприимный», «благородный, свободный человек».
По-видимому, проникновение индоариев не было решающим фактором гибели этой культуры. Задолго до их прихода в городах стала нарушаться нормальная жизнь – археологи обнаружили черты явного упадка почти во всех сферах жизни и производства: керамика стала более грубой, строения обветшали, торговля затухла, число найденных археологами печатей значительно уменьшилось. Есть сведения, что в связи с тектоническими толчками уровень воды в Инде повысился и это привело к затоплению города. Судя по раскопкам, потоки пять раз заливали город. Под влиянием всех этих причин жители перебирались в другие районы.
Новые открытия индийских археологов свидетельствуют о прямом контакте жителей поздней Хараппы с создателями «культуры серой расписной керамики», имеющей отношение к индоарийским племенам.
Хараппа продолжает таить свои загадки: хараппские надписи еще не расшифрованы, но многие исследователи полагают, что мифологические и космологические представления хараппцев повлияли на последующий индуизм, джайнизм и буддизм. Например, на одной из печатей изображено трехликое божество, сидящее в позе лотоса, которое принято называть «Прото-Шивой». На других печатях – изображения женского божества, возможно, женской ипостаси Прото-Шивы.
Многие исследователи пытались разгадать загадку индийского духа. Пожалуй, одним из самых внимательных из европейцев был Карл Густав Юнг: “Сначала европеец замечает в Индии во всем явленную телесность. Но не эту Индию видит сам индиец, не такова его действительность”. Для нас действенно то, что связано с миром явлений, с высоким и глубоким алтарем: “Запад всегда ищет возвышения, вознесения; Восток – погружения и углубления”. Индийский дух вырастает из самой природы, тогда как европейский дух природе противостоит. Индиец никогда не забывает ни о теле, ни об уме, тогда как европеец всегда забывает то одно, то другое.
Древнеиндийская культура в большей своей части была ориентирована на “священный канон”, который, однако же, признавался не всегда и не всеми.
Древнейший памятник индийской культуры, протофилософии и словесности, а также человеческого разума и духа в целом, получил название “ведический комплекс” или “ведический канон”. Он написан на языке древних ариев – ведическом санскрите.
Влияние древних Вед на индийскую культуру всепроникающее, оно улавливается даже в мыслях и учениях тех, кто Веды за канон не признавал. Можно смело сказать, что Веды – духовная основа культуры Индии.
Что же представляют из себя Веды, частично переведенные на русский язык?
В “ведический комплекс” входят произведения, созданные на протяжении около полутора тысяч лет, по-видимому, с XVI–XV до VI-V веков до н. э. (здесь нет точной хронологии, мнения разных исследователей расходятся), разнородные по жанровым особенностям и языку. В узком смысле слова Ведами называют древнейшую часть ведического комплекса книг – Самхиты – четыре сборника хвалебных гимнов и ритуальных песнопений. “Самхита” – собрание гимнов.
Древнейшая из самхит – Ригведа – веда гимнов (“риг” – хвалебный гимн, песнь, стих). Вторую веду называют Самаведа. Она представляет собой сборник напевов, мелодий (“саман”) на стихи Ригведы. Яджурведа – веда жертвоприношений (“яджус” – жертвенная формула, изречение, славословие). Термин “веда” закрепился за тремя самхитами. Позже к ним была присоедина Адхарваведа – веда заклинаний.
К каждой из вед позднее был написан символический комментарий, предназначенный для определенной группы жрецов – брахманов. Эти комментарии к самхитам получили название – Брахманы.
В Ригведе упоминается 14 категорий жрецов. Например в ритуале жертвоприношения сомы принимали участие четыре группы жрецов: удгатар, исполняющий сананы – песнопения, хотар, громко читающий риг – гимн, адхварью, производящий различные ритуальные действия, сопровождаемые произнесением вполголоса особых жертвенных формул (яджус), брахман, молча наблюдающий за ходом ритуала. Брахман мог активно вмешиваться в ход церемонии, ибо он знал заклинания, способные “исцелить” жертвоприношение. Брахман был главным распорядителем ритуала, он обязан хорошо знать сборники хотара (Ригведа), удгатара (Самаведа), адхварью (Яджурведа), а также комментарии к ним – Брахманы. Наряду с текстами, произносимыми вслух, каждый жрец имел ряд наставлений, которые следовало воспроизводить при помощи специальной техники, молча, одним умом.
Добавим, что Сома – один из основных богов Ригведы, имеющий несколько ипостасей. Сома – жених Сурьи, дочери Солнца, это также вещество, из которого в ритуале выжимают камнями сок, готовя из него напиток бессмертия амриту.
Чем же занимались племена ариев, создавших Ригведу?
По-видимому, это были скотоводческие племена, занимающиеся главным образом пастушеством. Кроме того, они выращивали яву (ячмень). Пшеница и рис тогда были неизвестны. В индоевропейских языках нет родственных друг другу слов для обозначения таких понятий, как «сдавать в аренду» и «нанимать», «продавать» и «покупать». Нет слова для понятия цены, что свидетельствует о неразвитости практики купли – продажи. Не найдены монеты ведийского периода, самые древние индийские монеты не старше 5 в. до н. э. Торговля, скорее всего, отсутствовала. Существовал лишь обмен товарами. Возможно, вся социальная структура покоилась на «экономике даров», товарооборот существовал в форме обмена подарками. В «Ригведе» в гимне «Восхваление даров» превозносятся подарки правителей жрецам, жрецы просят о даровании племенным вождям колесниц, лошадей, коров и т. д. Частыми подношениями были скот, молочные продукты и зерно. Существовал обычай угощать по праздникам всех родственников
Время совершения религиозных обрядов определялось фазами Луны, ее положением на эклиптике. Ведийские индийцы помимо Солнца и Луны знали все пять видимых невооруженным глазом планет, ориентировались в звездном небе, соединяли звезды в созвездия (накшатры). Полные списки накшатр приведены в «Черной яджурведе» и «Атхарваведе». Древнеиндийская система накшатр соответствует лунным стоянкам в современных звездных каталогах.
Основной «временной» единицей считались лунные сутки (титхи), в лунном месяце примерно 30 суток. Двенадцать лунных месяцев давали 354 дня. Для установления соответствия между лунным и солнечным годом была разработана система вставок, т. е. дополнительного месяца. О развитии математики можно судить по книгам «Шульбасутрам» (сборники “правил измерения с помощью веревки”). Они служили руководствами при постройке алтарей и храмов. Теорема Пифагора была известна за несколько столетий до древнегреческого философа. Индийцы умели определять более сотни болезней и пользовались лекарственными растениями. В «Ригведе» уже упоминаются профессиональные лекари.
Третья и четвертая группа книг, входящих в ведический комплекс, – это Араньяки и Упанишады. Наиболее распространен взгляд на Араньяки как на “лесные книги”, как трактаты для отшельников, удалившихся в лес. Однако эти книги могли быть также предназначены для учеников и домохозяев, лишь периодически удаляющихся в лес для совершения определенных обрядов. Лес рассматривался как ритуально чистое место. В ходе церемонии очищения пребывание в лесу от восхода до захода солнца приравнивалось к трехдневному сиденью дома молча, без пищи, с повязкой на глазах.
Упанишады – собственно философская часть Вед. Индийская традиция переводит слово Упанишады как “сидящий около”: ученик сидит у ног учителя и слушает наставления. В самих текстах Упанишад слово Упанишады переводится как “тайное учение”. В любом случае очевидно: создание Упанишад связано с живущей в Индии поныне традицией духовного наставничества или учительства.
Свободное и осознанное почитание Учителя, по мнению Н.К. Рериха, составляет одну из основных красот Индии. Живучесть в Индии традиции учительства – устной передачи накопленной тысячелетиями мудрости, влияние Учителя на ученика живым примером своей подвижнической жизни – все это, по мысли Н.К. Рериха, является свидетельством глубины мышления, духовности индийского народа: “Проходят века, сменяется количество цивилизации и культуры, но Учитель и Ученики останутся в том же благом соотношении, которое издавна было преподано в Индии. Много веков тому назад были записаны слова мудрости. Но столько же тысячелетий до этого они жили в устной передаче”.
Н.К. Рерих ценил в институте “духовного наставничества” способность к согласованию традиционных учений с новыми условиями жизни: Учитель не дает умереть и очерстветь древним учениям жизни, одухотворяя их огнем своего сердца и раскрывая скрытый смысл древнего знания.
Упанишады, охватывающие большой исторический период, делят на ранние и поздние. К ранним относятся: Чхандогья, Брихадараньяка, Айтарея, Каушитака, Тайттирия и Кена.
Слово “веда” означает “знание”, “связанное знание”, “вместилище знания”, “священный текст”. В своем исходном значении слово “веда” встречается в первых трех самхитах редко. В брахманах, араньяках и упанишидах оно употребляется широко. На складывание термина “веда” оказала влияние часто встречающаяся формула “уа еvам vеда” (кто так знает). Формула “кто так знает” сопровождает почти все законченные по смыслу отрывки брахманических текстов. По мнению исследователя ведических текстов В.С. Семенцова брахманический ритуал, предполагающий полное единство действий, слова и акта сознания, заботится лишь о том, чтобы определенному действию (слову) соответствовало строго определенное усилие сознания, символически его “воспроизводившее”, а также, чтобы слово и действие совершались синхронно. Специфический стиль мышления авторов брахманических текстов получил название “ритуальный символизм”. Ритуальный символизм не знает причинно-следственного объяснения фактов, функционируя в пределах единого факта-архетипа. Символический ритуальный акт противостоит логическому мышлению и “нормальным” интеллектуальным привычкам. Ритуальный символизм требует от внимания, способности воображения, мысли совершенно реального участия вовне интеллектуальной деятельности. Важен не результат ментальных операций и процедур, но сам факт работы мысли в некий строго определенный момент внутри ритуального события. Приступая к изучению ведических текстов, студентам следует иметь в виду, что трудность понимания их заключается, по мнению В.С. Семенцова, в том, что между излагаемыми в них предпосылками и результатами стоит не умозаключение, а определенная деятельность, которую мы не в состоянии воспроизвести. С древней мифологией не следует обращаться как с понятийно-логической конструкцией. Согласно ведическому мировоззрению, человек может принимать участие в игре космических сил не сам по себе, а лишь как участник ритуального действа. Ритуально-символическое мышление существует рядом с обычным логическим мышлением, соприкасается с ним, передавая ему различные идеи и образы: “Ритуальный разум покоится в логическом, словно цветок в застывшем воске”.
Буддийские источники неоднократно употребляют слово “веда” в значении “радостное чувство”, “религиозное чувство”, “благоговейный трепет”. Это наводит на мысль, что ведийское “знание” имело экстатический характер.
Вдохновенные гимны (мантры) Ригведы – первая попытка человечества выразить извечную таинственность мира. Ригведа содержит 1017 гимнов. Ригведу принято делить на 10 мандал (кругов).
В Ригведе мы сталкиваемся с глубоким и поэтически трепетным почитанием и обожествлением природы. Отдельные природные явления и стихии выступают в антропоморфном или зооморфном виде. Так, солнце изображено с руками из чистого золота, выезжающем на колеснице, запряженной семью лошадьми (Сурья, Савитар). Варуна – бог неба. Солнце – глаз Варуны, небо – его покров, буря – его дыхание. Постоянным спутником Варуны является Митра. Это означает ночь и день, мрак и свет. Постепенно Митра начинает связываться с утренним светом. Варуна поддерживает материальный и моральный порядок. Закон, на страже которого стоит Варуна называется “Рита”. Он олицетворяет закон в целом и незыблемость справедливости. Рита – принцип упорядоченности Вселенной, принцип ее устройства. Благодаря Рите совершается регулярность движения солнца, луны, звезд, чередование времен года, дня и ночи. Первоначально Рита связывался с движением светил, наиболее важного регулировщика начала мирового порядка. Постепенно закон Рита становится законом праведности (сатья) и законом нравственности. Рита становится вселенской закономерностью и моралью. Ясно прослеживается тождество нравственной идеи с законами мира в целом. Власть Риты распространяется на всех, включая и богов.
Итак, мы видим, что в Ригведе культ множества богов сосуществовал с верой в единый безличный принцип, стоящий над всеми и пронизывающий все сущее. Мы сталкиваемся с идеей безличного и всеобъемлющего целого.
Попытки классификации богов свели их к трем сферам: Земной (Агни, Сома), Воздушной (Ваю, Рудра, Индра) и Небесной (Сурья, Ушас, Варуна). В Ведах огромное количество богов. Иногда они выполняют идентичные функции. С одной стороны, мы видим безбрежный политеизм (многобожие), а с другой стороны стремление его снять, преодолеть. Это стремление появилось в поочередном поклонении каждому божеству так, как будто оно величайший или даже единственный бог. Это название получило название генотеизм (по Максу Мюллеру). Так, например, царем богов часто именуется Индра – бог молнии, грома, разрушительных стихий. Индра также солнце в зените. В то время как Сурья – видимое движение солнечного диска от восхода к закату. Индра преследует Ушас – прекрасную богиню утренней зари. Индра разрушает колесницу Сурьи. Иногда Агни является всеми богами. С. Радхакришнан так поясняет генотеизм Вед: “На какой-то момент каждый бог как бы становится совокупной фотографией всех других”.
Разговор о Ригведе был бы не полным, если не упомянуть о нескольких гимнах, которые можно назвать символико-философскими шедеврами. Например, гимн VIII, 58 получил название “О единстве всего сущего”:
Един Огонь, многоразлично возжигаемый, Едино Солнце, всепроникающее, Едина Заря, все освещающая, И едино то, что стало всем (этим).
Особый интерес представляет так называемые космогонические гимны. Для этих гимнов характерен стиль вопросов без ответа, сомнений, раздумий. Авторы ведийских гимнов (риши) не стремились свести все космогонические теории воедино, они их перечисляют, как будто бы подчеркивая неразрешимость самой проблемы. В знаменитом космогоническом гимне Х, 129 поставлен вопрос о первоначале мира, первооснове всего сущего:
“Тогда не было ни сущего, ни несущего; Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Что в движении было? Где? Под чьим покровом? Чем были воды, непроницаемые, глубокие? Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было Различия между ночью и днем. Без дуновения само собой дышало Единое, И ничего, кроме него, не было”.
В первичном состоянии сущее представляло собой нечто Единое, аморфное, нерасчлененное. Единое дышало без дуновения, само собою. Первым импульсом, положившим начало миру различий, миру противоположностей было желание:
“И началось (тогда) с желания – оно Было первым семенем мысли. Связку сущего и не-сущего Отыскали, восприемля в сердце, прозорливые мудрецы”.
Желание выступает в ригведийском гимне в качестве величайшей тайны Мироздания, зерном динамики всего мира. Желание – признак самосознания, зародыш духа. По мнению С. Радхакришнана, желание больше, чем мысль: “Оно означает интеллектуальное возбуждение, чувство недостаточности, а также деятельное усилие. Это связь, скрепляющая существующее с несуществующим”.
Существуют разные трактовки Космогонического гимна (Насадия). Является ли он свидетельством наивного реализма древних ариев или их веры в “Абсолют” или Высшее сознание?
В любом случае хотелось бы предостеречь студентов от двух основных ловушек “десимволизации” (ведь мы имеем дело с символико-философским текстом): сведение символа к банальной самоочевидности и научно-сциентистское истолкование символа. При работе с текстами древневосточной философии, текстами “архетипическими” следует, на наш взгляд, отказаться от традиционного для классической западной рационалистической философии метода подхода к самосознанию, как “прозрачной” очевидности, целиком и полностью поддающейся рефлективной процедуре. Сознание и самосознание предстает перед нами в восточной философии в разнообразных модусах и состояниях. Существуют различные способы описания мира. Тот, которым мы чаще всего пользуемся, иногда называют классическим. Этот способ, по мнению М. Мамардашвили и А. Пятигорского, содержит договоренность о том, что, если речь идет об объекте, то он - не сознание, а если речь идет о сознании, то оно – не объект. Совершенно очевидно, что древние риши, как и другие создатели древних текстов, таких договоренностей не придерживались. Поэтому, и гимн Насадия, по-видимому, можно трактовать в разных модусах: и как пробуждение мира и как пробуждение самосознания. А, может быть, как-то иначе?
“Кто видел это на высшем небе, Тот поистине знает. (А) если не знает?”
Мотив жертвоприношения как космогонической силы пронизывает гимн Х, 90 “Пуруша-сукта”. Космического гиганта Пурушу боги принесли в жертву, из разных частей его тела возникает мироздание:
“Пуруша – это все, что стало и станет. Он властвует над бессмертием, (над всем), что растет благодаря пище, Огромно его величие, но еще огромнее (сам) пуруша”.
Акт творения рассматривается как жертвоприношение.
В Пуруша-сукте впервые упоминается о делении индусского общества на четыре класса, в дальнейшем превратившиеся в касты:
“Брахманом стали его уста, руки – кшатрием, Его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра”.
Ригведийские религиозные представления исходили из ситуации обмена между богом и молившимся. Молитва была важной частью ритуала. Ритуал, как мы уже рассматривали, мыслился в качестве условия, обеспечивающего нормальную жизнедеятельность арийских племен. Это отразилось на специфике ведийского повествования, для которого характерно употребление особой вневременной и вне модальной формы – инъюнктива. При переводе на другие языки эта особенность стирается. Остается для нас непостижимой магическая игра словом, которой любили предаваться ведийские поэты. Остается для нас непостижимым глубокий эзотерический пласт, содержащийся в Ведах.
Гимны образуют основу последующей индийской мысли. Брахманы описывают жертвенный ритуал, а Упанишады развивают до конца философию, изложенную в зародыше в ригведийских гимнах.
Роднит Самхиты, Брахманы, Араньяки и Упанишады мысль о первооснове бытия. В брахманах намечается отход от обожествления природных явлений. Появляется концепция скамбхи (“поддержка”), суть которой заключается в попытке понять и сформулировать последнюю, конечную опору всех вещей.
В Брахманах появляется идея “праны”, понимаемой как жизненная сила, как космическая энергия, некий сгусток мировой силы.
Упанишады являются заключительной частью вед и потому называются веданта, или окончание вед. Именно в Упанишадах в наиболее развитом виде выражена суть ведийского учения.
Считается, что существуют 108 упанишад, из которых около десяти – главные. Самые ранние упанишады были составлены, вероятно, в период между завершением ведийских гимнов и ростом буддизма. Общепринятой датой для ранних упанишад являются 3000–1000 год до нашей эры.
В Упанишадах ярко проявился переход от внешнего мира к внутреннему. В поиске первоосновы бытия в Упанишадах ясно и отчетливо проявилась монистическая тенденция. Упанишады развили ригведийскую концепцию единой центральной силы, мирового закона, стоящего над людьми и богами.
Центральными понятиями Упанишад становятся понятия Брахман и Атман. Брахман мыслится как основа и начало всего, абсолютная субстанция, основа всего сущего, вечная и бескачественная единственная реальность. Брахман понимается также как вечная душа мира, как истина. Понятие Атман как и Брахман очень многозначно. Как правило, Атман – это телесное, жизненное, интеллектуальное и интуитивное Я.
По мнению С. Радхакришнана, Брахман Упанишад – не абстракция, а наиболее полное и наиболее реальное бытие. Это живой динамический дух, источник и вместилище безгранично разнообразных форм реальности. Три основных качества верховного духа нашли выражение в священном слоге АУМ – символе сочетания высших энергий: А – это Брахман – творец, У – это Вишну – охранитель, М – это Шива-разрушитель.
Первичная реальность описание как “сат”, “чит” и “ананда” – существование, сознание и бесконечность.
В концепции единства Атмана – Брахмана нашла своеобразное воплощение тема взаимоотношения человека и субстанции, переживание человеком своего единения с мирозданием – основа мистицизма в его величайшем проявлении, мистицизма всех времен и народов.
Мир – это майя, иллюзия. Вечен только Брахман. Цель познания – постичь истину, заключенную в Брахмане. Цель жизни – освобождение от колеса перерождений, колеса жизни – сансары. Нравственная цель – в освобождении от страстей, от “семи грехов” (пьянство, игра в кости, любовь к женщинам, охота, удар палки, брань, нарушение прав собственности).
Этика веданты предполагает следование дхарме, закону образа жизни. У каждой варны – своя дхарма. Дхарма понимается также как индивидуальный нравственный закон. Адхарма – порочный образ жизни. Совершенная адхарма не сразу дает плод, но не остается без последствий для совершающего. Расплата придет за хищение зерна, духов, домашней утвари, убийство лани. Самое тяжкое наказание – за убийство брахмана. Каждый незначительный поступок имеет свое влияние на характер человека, его жизнь, жизнь его потомков. Расплату за поступки производит безначальная и бесконечная Сансара посредством рождения и смерти. Вступает в действие закон кармы. Закон кармы в самом общем виде может быть понят как закон воздаяния. Однако он имеет более широкую трактовку, на которую обратил внимание Ф.И. Щербатский. Исследовав жертвенный ритуал, этот мыслитель заметил, что одним из названий жертвы является то же самое слово, которое служит для обозначения действия вообще (карма). Жертва представлялась как бы делом из дел, самым эффективным делом. Рассматривая понятие кармы, Щербатской подчеркнул два его основных значения – действия, ведущего за собой известные последствия, и космической силы, управляющей всем мирозданием. В промежутке между действием и его результатом заключена особая скрытая, дремлющая энергия, которая может соединить действие с его отдаленным результатом.
Этика веданты не есть обоснование необходимости ухода от реалий социальной жизни. В веданте разработано учение об основных периодах жизни человека (ашрамах): 1. Ученик (брахмачарин), 2. Домохозяин (грихастха), 3. Отшельник (ванапрастха), 4. Аскет, нищенствующий странник (санньясин).
Цели поведения человека: кама (удовольствие), артха (польза), дхарма (должное), мокша (освобождение).
На первых трех ашрамах допустимо сочетание трех принципов. Общей для всех ашрамов является следующая дхарма: постоянство, снисходительность, смирение, чистота, обуздание чувств, благоразумие, знание Веды, справедливость и негневливость. Веды призывают человека: “Сдерживайте себя, делайте дары, будьте милосердны”.
Подлинный аскет – не тот, кто отказывается от дома с целью избежать социальных уз, а тот, кто благодаря самоконтролю и духовному видению страдает за человечество. Законы касты предписывали обязанности по отношению к обществу.
Наиболее трудным для понимания является понятие мокши – освобождения. Освобожденное состояние рассматривается как наиболее полное выражение Я, как свобода, как состояние радостного освобождения души, где небо и земля ощущаются как бы слитыми. Это состояние подобия богу и единства с богом, состояние единения Атмана и Брахмана, единство творения и творца, состояние восторга, экстаза.
Влияние Упанишад на всю дальнейшую историю мысли исключительно велико: нет сколько-нибудь значительной формы индусской мысли, включая и неортодоксальный буддизм и джайнизм, которая не имела бы корней в упанишадах.
В 10-7 вв. до н. э. в Индии стали складываться государственные объединения. К середине 1 тысячелетия до н. э. было несколько десятков государств. Государство Магадха владело почти всей долиной Ганга. Во второй половине 1 тысячелетия до н. э. были созданы крупнейшие эпические произведения Индии – Махабхарата (Великая война потомков Бхарата) и Рамаяна (Сказ о приключениях царя Рамы). В Махабхарате в грандиозной битве за власть между двумя древними родами Кауравов и Пандавов участвуют все живущие на земле и на небе – боги и духи, люди и звери, а сама битва приобретает космический размах.
Ранняя или эпическая санкхья изложена в одной из книг индийского эпоса “Махабхарата” – “Бхагавадгите” (Песнь Господня). Бхагаватгита или просто Гита – наиболее любимый и почитаемый среди индийского народа источник. Идеи Гиты, в особенности обоснование в ней в качестве важнейшей дхармы необходимости бескорыстного деяния (Карма-Йога) были использованы деятелями индийского национального возрождения в борьбе за независимость (сварадж) в XX веке. По мнению Шанкары, “знающий Гиту знает сущность Упанишад”. Особенным авторитетом пользуется Гита у вишнуитов.
В поэме символически изображена трагедия жизненной борьбы. Всякая деятельность – результат “вращения гун”. Отказаться от деятельности невозможно, но следует отказаться от плодов дел. Лишь бескорыстная деятельность ведет к освобождению.
Самым выразительным проявлением индийского духа является Йога. О практике Йоги говорится в “Махабхарате”, в Ведах, Упанишадах. Систематическое изложение Йоги мы встречаем в трактате “Йога сутра”, приписываемом мудрецу Патанджали (II в. до н. э.).
По мнению К.Г. Юнга, “с одной стороны, Йога есть самое выразительное проявление индийского духа, с другой стороны, она выступает как тот самый инструмент, с помощью которого и достигается это состояние”.
В отличие от веданты любой человек, а не только брахман, может совершить путь к освобождению. Практика Йоги проходит через всю историю Индии. Каменные статуэтки и рисунки на печатях, найденные на раскопках в долине Инда указывают на то, что практика Йоги была еще в 3 тыс. до н. э.
Философия Йоги стремится понять существование духа как независимого начала, свободного от всех ограничений тела, чувств и ума. Философия Йоги заостряет свое внимание на практических методах очищения и сосредоточения для понимания отличия Я от тела и ума для достижения освобождения. Для достижения этой цели в Йоге разработан “Восьмиричный путь” или “восьмиричные средства”.
На ступени Яма (этика, воздержание) ставший на путь Йоги принимает на себя пять моральных обетов. Эти моральные принципы в близком прочтении признаются и джайнистами и буддистами. Важнейшим здесь является принцип Ахимсы (принцип ненанесения вреда всему живому, принцип ненасилия). Вторым принципом является принцип является астея – воздержание от воровства. Благополучие – внешний покров жизни, нарушить его – причинить вред жизни. Эти три обета касаются принципов отношения людей к жизни других и природе. Два последних обета обращены вовнутрь человека: это обет брахмачария (воздержание от потворства своим слабостям, отказ от плотских удовольствий) и апариграха – воздержание от всех привязанностей, нестяжательство, отклонение даров. Вторая ступень Йоги Нияма предполагает развитие положительных привычек, выработку гигиенических и моральных привычек. Именно к этой стадии Йоги применимы слова К.Г. Юнга о том, что в практике Йоги “удивительно совершенным образом осмысливаются воедино физическое и духовное”. Ступень Нияма предполагает внешнее и внутреннее очищение (шауча). Кроме поддержания чистоты тела, принятия чистой пищи, йог должен воспитывать в себе хорошие эмоции и чувства: дружелюбие, доброжелательность, бодрость, научиться делать добро людям, невзирая на их пороки. Йогу следует воспитывать в себе привычку довольствоваться тем, что приходит само собой без лишних усилий, соблюдать аскетические обряды, регулярно читать религиозные книги, размышлять о Боге и смиряться перед ним. Третья ступень – выработка устойчивости, дисциплина тела (Асана). Четвертая ступень требует от ученика Йоги обучению контроля над дыханием, дисциплиной дыхания.
По наблюдению К.Г. Юнга: “Тренируя различные части тела, Йога соединяет их в единое целое, подключает их к сознанию и духу, как то с очевидностью следует из упражнений пранаямы, где прана – это и дыхание, и универсальная диалектика космоса”.
Пятая ступень Йоги – Пратьяхара предполагает контроль ума над чувствами. Последние, высшие ступени называются внутренними средствами Йоги: это работа над вниманием, дисциплиной ума (Дхарана), размышление, спокойное и беспрерывное созерцание объекта (Дхьяна) и наконец высшая ступень Йоги – Самадхи (сосредоточение). Существует два основных способа понимания Самадхи: как полной сосредоточенности ума на объекте размышлений и как полного прекращения всех умственных модификаций.
К освобождению ведут три пути, каждый из которых человек может себе выбрать исходя из своей индивидуальности. Для тех, у кого преобладает интеллектуальный темперамент, подойдет путь познания с помощью анализа объектов мира (Джани-Йога). Для эмоционального темперамента, для религиозного человека подойдет Йога любви – Бхакти-Йога. Для склонных к деятельности подойдет путь Карма-Йоги.
Йога была приложима к различным системам. Великий пророк джайнизма Махавира 12 лет занимался Йогой, Великий Будда – 6 лет перед просветлением. О йогической практике упоминается в системах Ньяя, Вайшешика, Веданте.
В конце 1 тыс. до н. э. после отражения Чандрагуптой из рода Маурья натиска войск Александра Македонского, страна была объединена в государство Маурьев. Царь Ашока еще более расширил ее территорию.
В 7–6 веках до н. э. появляется ряд неортодоксальных по отношению к Ведам учений.
Джайнизм был одним из основных соперников буддизма в течение почти полутора тысячелетий. Согласно традиционной истории, джайнизм в Индии исчезал семь раз, и всякий раз священные тексты заново провозглашались новым пророком – тиртханкаром (“создатель переправы”). Современный джайнизм связывает себя с именем последнего, 24-го тиртханкара Джины (Джайны) Махавитры, которого именуют также Джина (“Победитель”), Махавира (“Великий герой”), Санмати (“Благомыслящий”) и т. д. Джина был предшественником Будды.
Цель учения: достичь освобождения от оков кармы. В отличие от брахманизма джайны верили в сохранение индивидуальности дживы после достижения “освобождения”.
В виду особой значимости для освобождения в джайнизме тщательно разработано учение о кармах, которых насчитывается 97. От всех религиозно-философских систем Индии, понимающих термин “карма” буквально, т. е. как “деяние”, джайнизм отличается натуралистическим пониманием кармы как вещества.
Что же, согласно джайнизму, является главной причиной “притекания” кармического вещества? Злом, омрачающим психику, считаются гнев, гордыня, хитрость и алчность. Джайнизм признает наличие некоторой свободы воли, опираясь на которую, джива способна освободиться от оков кармы. Джайнизм предлагает “Три жемчужины пути к спасению” (Триратка): правильную веру, или уважение к истине, правильное познание, в котором знание сливается с верой, образуя совершенное всеведение, а также правильное поведение. Суть правильного поведения в исполнении пяти великих объектов (Панча-махаврата), которые признаются также и буддистами. По существу, речь идет о простых нормах нравственности и тех требованиях, о которых мы говорили в связи с Йогой.
После смерти Махавиры в джайнской общине произошел раскол на две секты: шветамбаров (одетые в белое) и дигамбаров (покрытые небом). Дигамбары отвергали одежду, считая покрытие тела тканью стремлением к житейским неудобствам. Имущество аскета-дигамбара – миска для еды из скорлупы кокосового ореха и опахало, которым он подметает землю перед тем, как сесть. Завершенной формой аскетизма у джайнов является добровольная голодная смерть.
В первые века своего существования джайнизм был очень распространен, в IV-III веках до н. э. он соперничал с буддизмом. Но именно последнему было суждено превратиться в одну из трех мировых религий и триумфально пройти по всему свету. Именно в буддизме современный русский философ В.С. Соловьев увидел “первую ступень человеческого универсализма, поднимающуюся над исключительным национально-политическим строем религии и общественности”. Отличительной чертой буддийского нравоучения В.С. Соловьев считал “деятельное самопожертвование из милосердия ко всем живым существам”. Буддийская проповедь ненасилия и милосердия во все времена притягивала людей. В книге Е.И. Рерих “Основы буддизма” Будда предстает как великий учитель жизни, как общинник, давший миру “учение знания законов великой материи и эволюции мира”. Е.И.Рерих заострила внимание на общечеловеческих моментах этического учения Будды, подчеркнув, что Будда боролся против изуверства классов, утверждая закон бесстрашия, закон отказа от собственности, закон ценности труда, закон достоинства человеческой личности вне классов и внешних отличий, закон реального знания и закон любви.
Буддийская письменная традиция и ряд исследований устанавливают ряд подробностей жизни Будды Гаутамы из рода Шакьев. Кончина Будды относится рядом исследователей к 483 г. до н. э. Возраст Будды – около восьмидесяти лет. Место рождения Будды – Капилавасту (Непал). Место смерти – Кушинагара (Непал).
Согласно легенде, царевич Сидхартха, однажды отправился на прогулку и встретил дряхлого больного старика, похоронную процессию и величавого монарха - отшельника. Эти встречи запечатлели в сознании царевича идею страдания и тленности всего сущего. Царевич ушел из дома, прожил с учителями-пустынниками шесть лет в посте и трудах. В местечке Бодхи-Гая, в роще Урувела, на царевича снизошло озарение, он стал Буддой – просветленным, познавшим мудрость. С первой своей проповедью Будда выступил в местечке Сарнатх (около Бенареса).
В отшельничестве Будда познал четыре благородные (арийские) истины:
- Жизнь в мире полна страданий.
- Есть причина этих страданий.
- Можно прекратить страдания.
- Есть путь, ведущий к прекращению страданий.
Краткое обозначение четырех истин это дукхка (страдание, привязанность), самудая (возникновение), ниродха (прекращение) и путь (марга).
Согласно Будде, “дукхка” – это естественное, природное состояние человека, объясняемое действием закона кармы – сансары: рождение, старость, болезнь, смерть, соединение с нежеланным, разъединение с желанным, неудовлетворенные желания. Человек все время расплачивается за свою карму: он существо страдательное. Однако современные проповедники буддизма делают акцент на понятие “проблема”. Они утверждают, что буддизм – это способ достойно жить в проблемном мире, это способ стойко переносить все неожиданные бедствия.
Причиной дукхки называется “чувственность”, “жажда жизни” и “неведение”. В буддийской литературе есть и более длинные списки причин, порождающих дукхку. Дукхка – это всегда сигнал “изнутри”, означающий, что человек находится в тисках собственной кармы. Круговорот жизни рождает страдания. Неведение рождает впечатления и предрасположения, сознание, психофизическое единство, 5 органов чувств и ум – Манас, контакт, ощущение, жажду, желание, привязанность, желание быть рожденным, затем рождение, которое приводит к старости, смерти, печали, страданию, унынию и отчаянию.
Третью благородную истину часто рассматривают как учение о Нирване. Нирвану понимают, по крайней мере, двояко: как прекращение перерождений и как состояние безмятежности, невозмутимости, бесстрастного самообладания. Нирвану описать практически невозможно. Но не следует принимать ее как апатию и удаление от мира.
В четвертой арийской истине мы сталкиваемся со Священным Восьмиричным Путем Спасения, который представляет из себя совокупность моральных норм, психотехники и определенных “теоретических представлений”: 1. Правильное воззрение – знание четырех арийских истин. 2. Правильное намерение – отказ от мира, от привязанности к миру. 3. Правильная речь – воздержание от лжи, клеветы, сквернословия, грубости, глупостей. 4. Правильное поведение – ненасилие, воздержание от воровства. 5. Праведный образ жизни – соблюдение пяти моральных обетов. 6. Правильное усилие. Нужны постоянные, а не единовременные усилия для искоренения дурных мыслей и привычек. 7. Правильное направление мысли предполагает постоянное памятование об уже усвоенном, знание о том, что все преходяще. 8. Правильное сосредоточение. Ступени правильного сосредоточения: чистая радость, экстаз уединения, радость внутреннего спокойствия и умиротворенности, освобождение от рассуждений и исследований; освобождение от экстаза, радости, достижение невозмутимости, безразличие к страданиям, самообладание. Итак, в буддизме мы видим законченную концепцию личного нравственного совершенствования. Буддизм поставил в центр своей этики принципы сострадания и любви.
Буддизм стал впервые государственной религией при царе Ашоке. Это повлекло за собой широкое строительство храмов, в том числе и скальных, столбов, на которых высекались буддийские проповеди, ступ. Известная ступа в Санчи (III-I вв. до н. э) напоминает огромную перевернутую чашу, полусферический холм, поставленный на высокий барабан. Холм завершался дарохранительницей. Каменная ограда, возведенная уже в I в. до н. э. имела четверо ворот, сориентированных по четырем сторонам света. В скульптурном оформлении ворот поражают изящные статуи богинь плодородия Якшинь, изображенных в виде качающихся в ветвях девушек. Поражает пластическое мастерство резьбы по камню. Образ Будды напоминает о себе через ряд символов: колесо закона, ланей, слушающих его проповедь, слонов, поклоняющихся дереву, под которым медитировал Будда в момент просветления…
Идею могущества буддизма утверждала каменная колонна в Сарнатхе (III в. до н. э.) Капитель изображает четырех львов, которые соединены спинами и несут на себе колесо закона. При Ашоке начали высекаться пещерные буддийские комплексы. Такие храмы были вырублены во II–I в. до н. э. в разных частях страны. Прекрасным образцом скального зодчества является чайтья в Карли (I в. до н. э. – I в. н. э.), высеченная высоко в горах. Интерьер храма украшен восьмигранными колоннами с капителями в виде опрокинутой чаши лотоса.
Буддизм имеет множество школ и направлений. Среди направлений позднего буддизма следует назвать Хинаяну (Малая колесница), получившую распространение на Цейлоне и в Юго-Восточной Азии, и Махаяну (Большую колесницу), распространенную в Северной Индии, Китае, Тибете, Японии. В I-III вв. н. э. на севере Индии образовалось мощное государство Кушанов. Религия Махаяна и Кушанское искусство (особенно скульптура гандхарских мастеров) представили миру Будду не только как спасителя человечества, но и как божество, вмещающее в себя человеческие страдания. В Гандхаре сложился образ Будды в виде идеально прекрасного одухотворенного человека, который продолжает пленять нас своей гармонической красотой до сих пор.
В IV-V в. н. э. Северная и Центральная Индия были вновь объединены в большую централизованную империю под властью династии Гуптов. В этот период вновь возросло значение брахманизма, ужесточилось деление общества на касты. Но в то же время мы видим расцвет драматургии и поэзии. Воспевание женской красоты, радости супружеской любви, счастье творчества – в работах поэта и драматурга Калидасы. В этот период создан вырубленный в горах пещерный комплекс в Аджанте. Пять пещер были чайтьями, а двадцать четыре были монастырскими залами – вихарами. Фасады пещер пышно украшены скульптурой Будд и буддийских божеств. В пещерных нишах – таинственные духи природы, змеиный царь Нагараджа… На потолках и стенах пещер Аджанты монументальные росписи, зеркала, переливающие свет: мы видим держащего лотос Бодхисаттву, порхающую в танце небесную танцовщицу Апсару, летящего бога Индру, нежных возлюбленных. На память приходят слова Ромена Роллана: “Если есть на земле страна, где нашли место все мечты людей с того дня, когда первый человек начал сновидение жизни, – это Индия”.
1. Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия в древности. М., 1985.
2. Бхагавадгита. СПб., 1994.
3. Васильков Я.В. Встреча Востока и Запада в научной деятельности Ф.И. Щербатского // Восток-Запад. Вып. 4. М., 1989.
4. Древнеиндийская философия. Начальный период. М., 1972.
5. Иванов В.Г. История этики древнего мира. Л., 1981.
6. Лысенко В.Г., Терентьев А.А., Шохин В.К. Ранняя буддийская философия. Философия джайнизма. М., 1994.
7. Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. Иерусалим, 1982.
8. Радхакришнан С. Индийская философия. В 2-х ч. СПб., 1994.
9. Ригведа. Перевод и комментарий Т.Я. Елизаренковой. М., 1989.
10. Семенцов В.С. Проблемы интерпретации брахманической прозы. Ритуальный символизм. М., 1981.
11. Тюляев С.И. Искусство Индии. М., 1988.
12. Шарма Р.Ш. Древнеиндийское общество. М.,1987.
13. Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. М., 1994.