Русская культурологическая мысль
ПЛАН
1. Русская культурологическая мысль
Анализируя специфические проблемы социодинамики отечественной культуры и ее особенности, мы уже отмечали, что для российского общества в особенно сильной степени характерны циклические изменения. Такого рода изменения имеют место в каждой культуре, хотя и в разных масштабах. Под их воздействием общество движется по сходным циклам бытия, повторяя себя на протяжении многих поколений. В качестве варианта циклических изменений следует рассматривать инверсию, при которой социокультурные изменения идут не по кругу, а совершают маятниковые качания - от одного полюса культурных значений к другому. Инверсия может охватывать как духовные, так и политические изменения общественного бытия.
Инверсионный характер, по мнению некоторых исследователей, носило введение христианства, проведенное по инициативе центральной власти. Огромного масштаба инверсию российское общество претерпело в период авторитарного правления Ивана Грозного, стиравшего остатки феодальной раздробленности, а также во время форсированной модернизации общественного уклада при Петре Великом.
Новая крупномасштабная инверсия охватила все российское общество в начале ХХ в. Очередное инверсионное движение всей социокультурной системы в этот период связано с революцией, означающей радикальную смену как общественных отношений, так и доминирующего в обществе типа ценностей.
1. РУССКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ
Анализируя специфические проблемы социодинамики отечественной культуры и ее особенности, мы уже отмечали, что для российского общества в особенно сильной степени характерны циклические изменения. Такого рода изменения имеют место в каждой культуре, хотя и в разных масштабах. Под их воздействием общество движется по сходным циклам бытия, повторяя себя на протяжении многих поколений. В качестве варианта циклических изменений следует рассматривать инверсию, при которой социокультурные изменения идут не по кругу, а совершают маятниковые качания - от одного полюса культурных значений к другому. Инверсия может охватывать как духовные, так и политические изменения общественного бытия.
Инверсионный характер, по мнению некоторых исследователей, носило введение христианства, проведенное по инициативе центральной власти. Огромного масштаба инверсию российское общество претерпело в период авторитарного правления Ивана Грозного, стиравшего остатки феодальной раздробленности, а также во время форсированной модернизации общественного уклада при Петре Великом.
Новая крупномасштабная инверсия охватила все российское общество в начале ХХ в. Очередное инверсионное движение всей социокультурной системы в этот период связано с революцией, означающей радикальную смену, как общественных отношений, так и доминирующего в обществе типа ценностей. Проблема выбора пути развития России в начале ХХ в. из области теоретических дискуссий перешла в сферу практики. На рубеже веков в России происходит нарастание тех противоречий, которые накапливались на протяжении всей ее истории. Подобно тому, как в социальном плане усиливалось социальное расслоение, в культуре оформляется идейное размежевание, подрываются прежние классические основания культуры как носительницы просвещения, прогресса, гуманизма и народности.
Анализ общественно-культурной жизни конца XIX в. показывает, что на смену настроениям известной стабильности, распространенным в обществе в 80-е гг., приходит какая-то психологическая напряженность, ожидание «великого переворота» (Л. Толстой). В одном из писем 1901 г. М. Горький отмечал, что «новый век воистину будет веком духовного обновления».
С середины 90-х г. в общественно-политической жизни России вновь начинается общественный подъем, особенностью которого стало широкое либеральное движение, участие рабочих в революционно-демократических выступлениях.
Российская интеллигенция оказалась почти беспомощной перед новыми требованиями политического развития: неотвратимо развивалась многопартийность, реальная практика значительно опережала теоретическое осмысление принципов новой политической культуры.
Все эти тенденции протекали на фоне растущего многообразия духовной жизни, сопровождавшего развитие капитализма и ослабление авторитарного контроля со стороны самодержавия.
Итак, Россия накануне эпохи революций представляла собой огромное образование из частей различных культурно-исторических регионов, глубоко противоречивых, разрываемых на противоположные начала сразу в нескольких направлениях. Одна из основных причин такой специфики состоит в том, что на этом огромном российском геокультурном пространстве отсутствовали устойчивые механизмы социальной регуляции, которые могли бы обеспечить хотя бы относительную стабилизацию, единство и преемственность в развитии общества.
Конечно, в Российской империи, как и в других странах, были важны внешние причины, поставившие под сомнение сохранение внешнего порядка. Военные поражения, понесенные Россией на Востоке и на Западе, были несомненными признаками эфемерности огромной империи. Как и повсюду, насущная потребность в модернизации вызвала острые социальные противоречия. Сочетания этих факторов уже было достаточно для революции. Россия стала не только первой и ведущей страной торжествующей революции. В ней она продержалась дольше, чем где бы то ни было. Как свидетельствует история, российское общество долго выходило из революционного состояния. Многообразие боровшихся на политической арене сил, особый характер русской революции оказывали влияние на культуру, творческие и идейные искания ее деятелей, открывали новые пути для социально-культурного развития. Сложность и противоречивость исторической действительности обусловили многообразие форм культурно-исторического процесса.
Период «переходных» культур всегда демократичен, и всегда сложны и противоречивы отношения между традиционной, классической культурой прошлого - знакомой, привычной, но уже не возбуждающей особого интереса, и формирующейся культурой нового типа, настолько новой, что ее проявления непонятны и порой вызывают негативную реакцию. Это вполне закономерно, так как в сознании общества смена типов культур происходит достаточно болезненно.
В общественной мысли в переходный период формируется проблема противостояния этического и эстетического, науки и религии, веры и разума, личности и общества, социального и культурного прогресса, Запада и Востока, государства и свободы, элиты и массы. Падает престиж классической культуры как некоего общего достояния, равно приемлемого для верхов и низов, господствующих слоев и трудящихся, консерваторов и радикалов, «западников» и «восточников». Рвутся традиционные общинные связи, процесс маргинализации захватывает все большее и большее количество людей. Русская культура в целом теряет один из основополагающих принципов своего существования - «соборность» (А. Лосев) - ощущение единства человека с другим человеком и социальной группой.
Растущее многообразие духовной жизни на рубеже двух веков содействовало ее обогащению, которое получило название «русский культурный ренессанс». Однако органической слабостью этого ренессанса стал отход от проблем социальной справедливости и правды. Для представителей «русского культурного ренессанса» была характерна слабость общественной активности, переход на позиции элитарности и любования искусством. Оторванность художественных, религиозных и философских исканий от политики, от массовой психологии, уход в сферу «чистого искусства» обрекли духовную жизнь на противостояние различных сил. Взаимоисключающий, антагонистический характер двух основных направлений в истории русской культуры предопределил глубокий и непримиримый социокультурный раскол, последствия которого определили все дальнейшее развитие российского общества, всей отечественной культуры. Культурологическая мысль в России в качестве самостоятельной отрасли знаний развивалась с некоторым опозданием и имела на рубеже XIX - XX вв. ряд особенностей, обусловленных, прежде всего, пограничным положением русских между Европой и Азией и их неповторимым духовным миром. Особую специфику культурологическим теориям того времени придавало ощущение неустойчивости, нестабильности, неопределенности и нервозности в русской культуре конца XIX - начала XX вв.
Первые попытки самоосознания специфики русской национальной культуры восходят к реформам Петра I, когда было пробито «окно в Европу» и русские задумались над тем, «какие они» и «какие мы». В XIX-XX вв. зарождавшаяся культурологическая мысль получила новые импульсы в результате таких крупных исторических событий, как Отечественная война 1812 г. и восстание декабристов, отмена крепостного права, три русские революции начала ХХ в.
В целом становление отечественной культурологии характеризовалось следующими особенностями (см. дополнительный иллюстративный материал):
- культурологическая мысль России, так же как и на Западе, делала свои первые шаги в недрах философии и художественной литературы. Иными словами, основы новой науки закладывали первые русские философы и вся классическая русская литература в лице таких ее корифеев, как Гоголь, Толстой, Достоевский;
- понимание сущности культуры было в России теснейшим образом связано с религиозным видением мира, в частности с православием и шире - с христианством;
- культурологическая мысль часто носила патриотический характер, была преимущественно сосредоточена на раскрытии своеобразия исторических судеб России, а следовательно, нередко переплеталась с политикой;
- на культурологическую мысль России оказывали огромное влияние происходившие в стране резкие социальные сдвиги и революционные катаклизмы, глубочайшим из которых стали события 1917 г. Ни в одной стране Запада или Востока не существовало, например, таких длительных и устойчивых дихотомий, как славянофильство и западничество, споры представителей которых тянутся до наших дней; таких духовных движений, как религиозное подвижничество и народничество; таких социальных типов, как юродивые, «святые» старцы и странники.
Культурологическая теория Н.Я. Данилевского. Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) - публицист, социолог и естествоиспытатель, один из многих русских умов, предвосхитивших оригинальные идеи, возникшие позднее на Западе. В частности, его взгляды на культуру удивительно созвучны концепциям двух виднейших мыслителей XX в. - немца О. Шпенглера и англичанина А. Тойнби.
Будучи идеологом панславизма - течения, провозглашавшего единство славянских народов, - Данилевский считал, что традиционное деление культуры по типам: древний мир, средние века и новое время - слишком схематизировано, и задолго до О. Шпенглера в своем главном сочинении «Россия и Европа» (1869) обосновал идею о существовании так называемых культурно-исторических типов (цивилизаций), которые, подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с окружающей средой. Так же, как и биологические особи, они проходят стадии зарождения, расцвета и гибели.
Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя и подвергаются определенным культурным влияниям. Каждый «культурно-исторический тип» проявляет себя в четырех сферах: религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической. Их гармония говорит о совершенстве той или иной цивилизации. Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, проходящих путь от «этнографического» состояния через государственность до цивилизованного уровня. Цикл жизни культурно-исторического типа состоит из четырех периодов и продолжается около 1500 лет, из которых 1000 лет составляет подготовительный, «этнографический» период; примерно 400 лет - становление государственности, а 50-100 лет - расцвет всех творческих возможностей того или иного народа. Завершается цикл длительным периодом упадка и разложения.
В наше время особенно актуальна мысль Данилевского о том, что необходимым условием расцвета культуры является политическая независимость. Без нее невозможна самобытность культуры, то есть невозможна сама культура. С другой стороны, независимость нужна для того, чтобы родственные по духу культуры, скажем, русская, украинская и белорусская, могли свободно и плодотворно развиваться и взаимодействовать, сохраняя в то же время общеславянское культурное богатство.
Отрицая существование единой мировой культуры, Данилевский выделял 10 культурно-исторических типов (египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский и др.), частично или полностью исчерпавших возможности своего развития. Одной из позднейших стала европейская романо-германская культурная общность. Качественно новым и имеющим большую историческую перспективу Данилевский провозглашает славянский культурно-исторический тип, призванный объединить во главе с Россией все славянские народы в противовес Европе, якобы вступившей в период упадка.
Идеи Данилевского были тесно связаны со славянофильством и во многом носили мессианский характер. Он неоднократно подчеркивал, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что ее интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны.
К.Н. Леонтьев о русской культуре. Одним из наиболее известных последователей Н.Я. Данилевского, однако, без крайностей панславизма, был врач по образованию, дипломат, журналист, а в конце жизни - монах Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891). Поборник «византизма», то есть унаследованной от Византии твердой монархической и религиозной власти, опиравшейся на жестко иерархическое строение общества, Леонтьев стал создателем оригинальной теории развития.
И в природе, и в общественной жизни всякое развитие неизбежно проходит три последовательные стадии (см. дополнительный иллюстративный материал):
- первоначальной простоты, подобно зародышу, зерну или неразвитому организму;
- «цветущей сложности», когда раскрываются все потенции растения, животного, человека или народа;
- «смесительного упрощения», когда организм переходит в стадию стирания всех своих отличительных черт, разложения и гибели.
Наиболее ярким и контрастным периодом «цветущей сложности» в истории европейской культуры Леонтьев считал средневековье, а последующий буржуазный «прогресс» Нового времени представлялся ему торжеством гибельной уравнительности, культурной серости и умирания. «Некультурный - значит не своеобразный», - утверждал Леонтьев. России, как и любому другому народу, следует, прежде всего, стремиться к сохранению и преумножению своей самобытности, без которой она просто перестанет существовать, угрозу чего уже предчувствовал Леонтьев в конце прошлого века.
Культурологические воззрения Г.В. Плеханова. С конца XIX - начала XX в. в русской мысли было широко представлено и марксистское направление. С точки зрения культурологии, определенное значение принадлежит в этих рамках наследию Георгия Валентиновича Плеханова (1856-1918). Наиболее значительным произведением в этом отношении является его «История русской общественной мысли». В этой работе он исходил из основного положения исторического материализма об определяющей роли общественного бытия в отношении общественного сознания и из объективных условий развития общественной жизни выводил ход развития русской общественной мысли.
Г.В. Плеханов отвергает взгляды на полную историческую самобытность России, но и, вместе с тем, критикует представления о принципиальном сходстве русского и западноевропейского исторического развития. Его собственная мысль заключается в том, что в русском культурно-историческом процессе есть особенности, заметно отличающие его от стран Западной Европы и напоминающие процесс развития великих восточных деспотий. Причем эти особенности то увеличиваются, то уменьшаются.
Для объяснения этого факта Плеханов обращается к рассмотрению географических условий и исторической обстановки русского социально-экономического, политического и духовного развития. Главный вывод, к которому пришел Г.В. Плеханов, состоит в том, что с петровской эпохи, доведшей до крайности черты московско-деспотической Руси, начинается процесс европеизации русской духовной культуры, который не завершается и ко времени революции 1917 г.
Плеханов оказался прав в этой оценке. События периода русских революций ХХ века привели русскую культуру в совершенно новые условия исторического существования, парадоксально сочетавшие черты и Запада и Востока.
Культура рубежа столетий и первых десятилетий XX в. отразила в своем развитии сложность и противоречивость эпохи, полной острейших социальных конфликтов и политических битв, которые привнесли в общественное и художественное сознание новые черты и особенности. Вместе с тем это время духовного ренессанса, русского «серебряного века», атмосфера которого отмечена необыкновенным взлетом духовности и культуры.
В качестве основных особенностей общественного сознания, духовности и культуры на рубеже XIX - XX вв. можно отметить следующие:
- понимание «рубежности», «переходности» времени, переживаемого Россией. Оно распространено в общественном сознании и среди политиков, и среди художественной интеллигенции. В 1899 г. А.С. Суворин, журналист и издатель газеты «Новое время», записал: «Мы переживаем какое-то переходное время. Власть не чувствует под собой почвы и не стоит того, чтобы ее поддерживать. Беда в том, что общество слабо, общество ничтожно, и может произойти кавардак невероятный»;
- возникновение пессимистических настроений, чувства наступления конца мира. В переходные периоды это вполне закономерно. Последние десятилетия XIX в. и начало ХХ в. в России характеризуются глубоким разочарованием в путях истории, неверием в существование плодотворных исторических целей;
- распространение марксизма. Интерес к марксизму в 90-е гг. как альтернатива народничеству отмечали многие современники. Через увлечение идеями марксизма прошли многие общественные деятели и ученые (П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и др.). Первую попытку марксистского объяснения истории предпринял М.Н. Покровский, издавший до революции «Русскую историю в самом сжатом очерке». Влияние марксизма сказалось и на «Очерках по истории русской культуры», написанных приват-доцентом Московского университета, лидером партии кадетов Ш.Н. Милюковым;
- развитие религиозной философии, отличавшейся глубоким своеобразием и богатством идей. Значительной части научной и художественной интеллигенции были присущи религиозно-философские искания. Это была блестящая страница русской культуры «серебряного века».
Наиболее сильным оказалось увлечение образованных кругов российского общества идеей религиозного возрождения страны и народа. Оно получило название религиозно-философского Ренессанса (см. Терминологический словарь). (См. дополнительный иллюстративный материал.) Основы его были заложены В.С. Соловьевым (сыном историка С.М. Соловьева), автором таких работ, как «Философские начала цельного знания», «Русская идея», «Оправдание добра», «Повесть об Антихристе». Его система, в основе которой лежали идеи богочеловечества и всеединства, преследовала цель синтезировать философию, религию и науку посредством обращения их исключительно в плоскость духовных исканий и подвижничества. Соловьев задал тон целой плеяде самобытных русских религиозных философов. Среди них Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Д.С. Мережковский, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, Г.П. Федотов, И.А. Ильин, С.Н. Трубецкой и Е.Н. Трубецкой.
К 1901 г. относится начало Религиозно-философских собраний. Целью их было создание открытого официального общества людей религии и философии для обсуждения вопросов церкви и культуры. Религиозно-философские проблемы обсуждались также на «Ивановских средах» - квартире поэта-символиста Вяч. Иванова:
- поиски «нового религиозного сознания» отражали сложность и противоречивость идейной жизни русского общества рубежа столетий;
- развитие космологизма как характерная черта русской культуры. На почве утраты ощущения единства человека с другим человеком и социальной группой развивается ощущение «внеземного» существования людей. Космологизм становится элементом и новой картины мира, и нового соответствующего осмысления ее. Космологичность русской культуры формируется как насущная необходимость времени, как выражение общего настроения.
В философии этого периода космологизм оформляется теоретически - он присущ В. Соловьеву, В. Розанову, Н. Лосскому. Космическая направленность положена в основу новых поисков русской поэзии (В. Брюсов, А. Белый, А. Блок), новых направлений русской живописи (М. Врубель) и русской музыки (А. Скрябин); развитие различных объединений деятелей культуры. Идея синтеза искусств, широко распространенная в художественном сознании этого времени, несомненно, способствовала этому, соединяя в поисках новых форм художественной деятельности представителей разных искусств. Эти идеи находили воплощение в таких художественных объединениях, как «Мир искусства», журналах «Весы» (редактор В.Я. Брюсов), «Золотое руно» (издатель Н.П. Рябушинский), в спектаклях Художественного театра и театра В.Ф. Комиссаржевской.
Своеобразным «опытным» полем для синтеза искусств были художественные кружки тех лет. Одним из главных клубов интеллигенции в Москве стал Московский литературно-художественный кружок, открытый в 1899 году по инициативе писателей, артистов, ученых. Кружок посещали М.Н. Ермолова, А.П. Чехов, К.С. Станиславский, В.Я. Брюсов, М.М. Ковалевский и др.; включение отечественной науки вначале XX в. в общемировой процесс. Интенсивно шел обмен идеями и учеными. Трудами естествоиспытателя В.И. Вернадского были заложены основы биохимии и геобиохимии. Его учение о ноосфере как качественно новой форме организованности, возникающей при взаимодействии природы и общества, в результате преобразующей мир творческой деятельности человека, стимулировало экологические изыскания. Ученым с мировым именем, лауреатом Нобелевской премии (1904) стал академик И.П. Павлов, разработавший теорию рефлексов. Идеи Павлова развивали С.П. Боткин, И.М. Сеченов и И.И. Мечников (лауреат Нобелевской премии 1908 г.). В области квантовой теории ультразвука и астрофизики проводил изыскания П.Н. Лебедев.
1. Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры. - М., 1990.
2. Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. - М., 1994.
3. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. - М., 1997.
4. Культура: теории и проблемы. - М., 1995.
5. Культурология. Под ред. Г.В.Драча. - Ростов-на-Дону, 2000.
6. Немировская Л.З. Культурология. История и теория культуры. - М., 1992.
7. Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. - М., 1994.
8. Скворцова Е.М. Теория и история культуры. - М., 1999.