Психологическая защита: понятия, средства, генезис

 

Термин «защита» в психологии впервые появился в 1894 году в работе З. Фрейда «Защитные нейропсихозы». З. Фрейд открыл защитные действия для модельного описания динамики психических процессов в ходе психотерапевтической работы с пациентами, страдающими истерическим неврозом. Данный термин отражал переживания людей в процессе борьбы «Я» с болезненными и невыносимыми для человека идеями, представлениями и аффектами. Ученый определял защиту как механизм, действующий в ситуации конфликта и направленный на снижение чувства тревоги, связанного с ним. В конфликте, по Фрейду, находятся сознательное и бессознательное. Импульсы, исходящие от бессознательного инстинктивного начала, сталкиваясь с защитными механизмами сознательного «Я» внутренней «цензурой» подвергаются различным преобразованиям: вытеснению, изоляции, проекции, сублимации и др. Позднее они получили название «механизмы защиты», были дополнены и обобщены А. Фрейд (1936). З. Фрейд и А. Фрейд считали, что если механизмы защиты личности по тем или иным причинам не справляются со своей функцией, то еще в детстве образуются подсознательные комплексы, которые на всю жизнь определяют основные особенности личности, плохо поддаются сколько-нибудь значимым изменениям.

Последователи З. Фрейда, так или иначе, касались вопроса о психологической защите, по-своему рассматривая ее истоки и механизмы. Основная идея защиты - что-то защищается от чего-то - сохранялась практически во всех концепциях разных направлений психологической науки.

Так, в частности, А. Адлер (1870 - 1937) считал, что индивиду от рождения присуще «чувство общности», которое побуждает его войти в общество, преодолеть чувство собственной неполноценности, обычно возникающее в первые годы жизни, и добиться превосходства за счет разного рода компенсаций. Успешная компенсация имеет место там, где стремление к превосходству совпадает с общественными интересами. Неадекватные формы компенсации, связанные с попытками подчинить себе других людей, могут приводить к неврозам, к псевдокомпенсирующим механизмам, которые А. Адлер назвал «уход в болезнь», «сила воды», «лжец», «ленивец», «жестокий тиран», «самореклама», «комплекс превосходства». Случаи гиперкомпенсации (сверхкомпенсации) часто приводят к выдающимся творческим достижениям.

В результате, у каждого ребенка к 4 - 5 годам формируется паттерн поведения, в котором отражена психологическая защита, отношения ребенка к окружающим и к своему будущему. Это положение важно в нашем исследовании для определения возрастных границ испытуемых.

Значительное внимание этому вопросу уделял и К. Юнг (1875 - 1961), который защитные проявления личности связывал с процессом индивидуализации. Суть данного процесса состоит в дифференциации индивида как существа, отличного от общности, от коллективной психологии. Конечная цель индивидуализации-достижение высшей точки «самости», целостности и полного единства всех психических структур.

Рассматривая «Самость» и «Тень» в личности, К. Юнг, в отличие от З. Фрейда, не противопоставлял их друг другу, а считал, что теневая сторона личности, хоть и является антисоциальной, но стремится примириться с «Я» и уживается с ним.

Задержка индивидуализации имеет место, когда человек живет преимущественно или исключительно по коллективным нормам, что наносит ущерб его жизнедеятельности. Несоответствие требований внешней среды и основной типологической установки индивида (интровертированная или экстравертированная личность) вызывают психологическую защиту.

К. Хорни (1885 - 1952) пошла дальше и считала, что стремление индивида к безопасности порождается чувством «коренной тревоги», ощущением беспокойства, неуютности.

Параллельно действует тенденция к удовлетворению своих желаний, которая может входить в конфликт с тенденцией к безопасности. Во избежание такого рода конфликтов и избегания невротизации, индивид вырабатывает разные стратегии поведения: стремление к любви и привязанности как средству обеспечения безопасности жизни; стремление к власти, престижу и обладанию (как реакция на враждебность мира), стремление к изоляции, отдалению от людей, отвращение к соперничеству.

Сходную точку зрения высказывал Г. Салливан (1892- 1949), который, следуя за А. Адлером, утверждал, что, ребенок рождается с «неким побуждением к власти» (1947). Устремление к могуществу и первые неудачи на этом пути приводят к компенсаторному поведению и поиску способов приобретения могущества. Уже «Я-система» ребенка вступает в борьбу с беспокойством, исходящим извне. Для этой борьбы индивид прибегает к помощи других людей. В данном случае психологическая защита кроется в механизмах межличностных отношений, в сублимации. Если они оказываются неэффективными, вступает в действие механизм в форме избирательного невнимания, когда человек просто прекращает замечать то, что вызывает дискомфорт.

Нельзя обойти и работы Э. Фромма (1900 - 1980), заслуга которого заключается в развитии представлений о психологической защите и состоит, прежде всего, в подробном исследовании сущности и природы человеческой агрессии (филогенетически одного из древнейших способов защиты). Он выделил два разных вида агрессии: а) оборонительная, «доброкачественная» агрессия, которая служит делу выживания индивида и рода, возникает и затухает в зависимости от присутствия угрозы; б) «злокачественная» агрессия - деструктивность и жестокость, которые свойственны только человеку и практически отсутствуют у других млекопитающих. В аспекте изучаемой нами проблемы для нас наиболее ценным является описание Э. Фроммом механизмов агрессии первого вида: псевдоагрессии («агрессия как самоутверждение», агрессия в ходе сопротивлениям) и оборонительной агрессии («конформистская агрессия»). Он, обозначил собственно защитные действия агрессивного характера, которые свойственны многим индивидам в определенных ситуациях. Их истоки кроются в межличностных отношениях, социальных условиях и природе человека. В частности, степень развития «агрессии самоутверждения» (целеустремленная наступательность) зависит от наличия наступательной активности, недостаток которой или избыток приводит к неадекватным невротическим проявлениям: робости, закомплексованности, конфликтности, - и деформирует личность. «Конформистская агрессия», основанная на послушании и подчинении, зачастую бывает вызвана не деструктивностью и жестокостью, а привычкой подчиняться, не задавая вопросов. «От поведения парня в молодежной банде до солдата регулярной армии - многие разрушительные действия совершаются исключительно из чувства послушания и нежелания оказаться трусом в глазах своего окружения». Послушание отождествляется с добродетелью в обществе, а непослушание - с грехом. Поэтому импульс к неподчинению или нежелание приспособиться для многих представляют внутреннюю опасность, от которой они защищаются тем, что совершают требуемые от них агрессивные действия. При этом Э. Фромм называет «конформистскую агрессию» псевдоагрессией, но относит ее к оборонительной, указывая на внутреннюю угрозу дестабилизации личности.

Функционирование механизма сопротивления он распространил не только на взаимоотношения пациента и врача (как было у З. Фрейда), но и на социальную и индивидуальную жизнь людей, подразумевая скрытность мотивов, целей и интенций некоторых действий и поступков человека.

В исследовании Э. Фромма прозвучал как интраличностный, так и интерличностный аспект действия психологической защиты на примере агрессивных действий. Положения его теории нашли отражение в современных концепциях защиты.

Таким образом, З. Фрейд и его последователи признавали необходимость реализации психологической защиты при возникновении у субъекта чувства собственной неполноценности, тревоги, угрозе ценности и значимости личности.

Основными чертами психологической защиты в психоанализе являются:

1. наличие тревоги как фактора, несущего угрозу и обуславливающего необходимость защиты. При этом подразумевается, что тревога - лишь индикатор наличия конфликта между различными психическими инстанциями;

2. наличие структуры, которую необходимо защищать. Как правило, это Эго и его атрибуты: самооценка, Я-образ, Я-концепция и т.п. Общая черта психологической защиты в психоаналитическом представлении-интраличностная локализация: это одна из сторон протекания внутренней борьбы, в которой Эго защищает себя от разрушения в ходе конфликтов между сознательным и бессознательным, между противоречащими друг другу устремлениями, между Оно и Супер - Эго и т.д.

По мнению Э. Берна (1994), Л.Р. Гребенникова (1994) составляющими позитивного образа “Я” считаются следующие осознанные или бессознательные фиксированные установки:

- Я - защищенный, находящийся в безопасности, благополучный, здоровый, “бессмертный”.

- Я - самостоятельный, независимый, свободный, в чем-то превосходящий остальных.

- Я - умный, знающий, компетентный, контролирующий ситуацию.

- Я - красивый, принимаемый, любимый, “неотразимый”.

Для установления и поддержания стабильности позитивного образа “Я” индивид вовсе необязательно должен на самом деле находиться в безопасности или проявлять реально свою независимость и компетентность. Психологическая защита онтогенетически развивается для снятия противоречий, которые возникают в силу этого и дает индивиду возможность отсроченного, опосредованного, идеального или паллиативного решения универсальных проблем адаптации и удовлетворения базисных потребностей “путем искажения когнитивно-аффективного образа реальности”.

Общая положительная самооценка, определяемая позитивным образом “Я”, в том числе, с точки зрения Э. Берна, является необходимым условием жизни любого человека, в противном случае сама жизнь становится для него постоянным фактором дистресса, ведущим к психическому истощению или самоуничтожению.

Защита обеспечивает стабильность образа “Я”, предлагая (в психоаналитической концепции) различные пути искажения образа реальности и косвенного выражения начальной эмоции. До определенной степени это искажение обеспечивает социальную, и в отдельных случаях, биологическую адаптацию индивида. Выходя за пределы условной среднестатистической нормы, искажение реальности сообщает поведению индивида девиантный характер. Возникает социальная дезадаптация, которая нарушает стабильность позитивного образа “Я”. Сильное психическое напряжение или внутриличностный конфликт требует более интенсивного функционирования механизмов защиты. Образуется порочный круг, разорвать который способно только, по-видимому, психотерапевтическое вмешательство.

В отличие от психоанализа, другие ученые (А. Маслоу, К. Роджерс, К. Левин, Б.В. Зейгарник и др.) считали психологическую защиту следствием противоречий в структуре «Я», при этом особое внимание обращали на интраличностные и на интерличностные механизмы, продолжая и развивая идеи Э. Фромма. Конечная цель защитного процесса представляет собой достижение согласования между реальным содержанием сознания и Я-концепцией.

В большей степени нас интересовал подход К. Роджерса (1902 - 1987), который считал, что истоки психологической защиты лежат в неконгруэнтности Самости и Опыта индивида. Опыт, не совместимый с представлениями индивида о себе, не допускается к осознанию, каков бы ни был его социальный статус. В ситуации, когда существует несогласованность, но индивид не осознает ее, он потенциально уязвим тревожностью, угрозой и дезорганизацией. «Если значимый новый опыт демонстрирует противоречие столь ясно, что оно должно быть воспринято сознательно, то индивид будет под угрозой и его Самость дезорганизуется этим противоречием и не ассимилируемым опытом». В этом случае Самость стремится сохранить свою структуру и вступает в действие защита, таким образом, «защита есть поведенческий ответ организма на угрозу, цель которого поддержать нынешнюю структуру Самости». Вместо понятия «конфликт», К. Роджерс использует «конгруэнтность Самости и Опыта». Психологическая защита выполняет функцию поддержания целостности Самости и является источником не конгруэнтности.

Сотрудники К. Левина, исследовавшие проблемы фрустрации потребностей (И. Хилгард, 1972), рассматривали поведенческую защитную реакцию, вызванную интраличностным конфликтом, что было еще одним шагом в изучении защитных проявлений личности. Экспериментальная модель интраличностного конфликта позволила зафиксировать внешние проявления этого состояния:

- нетерпеливость, напряжение, двигательное возбуждение, выражающееся в повышении напряжения мышц, беспокойстве пальцев, их сосании, кусании ногтей, курении, жевании резинки;

- деструктивность, выражающаяся в агрессивных действиях;

- апатия, безучастное отношение к ситуации, равнодушие к событиям;

- фантазирование о желаемом или отвлекающие грезы;

- стереотипные формы поведения - более частый повтор одних и тех же игровых сюжетов, повседневных ритуалов;

- регрессия - возврат к формам поведения, характерным для более раннего возраста.

Данные ситуативные действия можно отнести к внешним проявлениям психологической защиты, в которых угадываются защиты психоаналитические.

Другие ученые, как зарубежные, так и отечественные, рассматривали психологическую защиту в плане адаптации личности и ставили знак равенства между понятиями «психологическая защита» и «форма адаптации». Так В.К. Мягер (1983), Е.Т. Соколова (1989), P.M. Грановская (1994) предлагают отличать «нормальную, профилактическую, постоянно присутствующую в повседневной жизни» индивида защиту от патологической, которая выражается в неадекватных формах адаптации.. При этом защита является не просто ситуативным проявлением личности, а важнейшим фактором, определяющим стратегию защитного поведения.

В ракурсе нашей проблемы, интересны адаптационные механизмы, описанные М. Джеймс и Л. Джонгвард (1995), которые по существу являются стратегиями защитного поведения:

- послушание - способ поведения ребенка, как наиболее легкий путь выстраивания взаимоотношений, в отличие от отстаивания собственного мнения, позиции или цели. Внешне подчиняясь, ребенок часто не соглашается с родителями, накапливая обиды, неохотно выполняя то, что от него требуется, всем своим видом выражая неудовольствие. В случае неуспеха этот ребенок обвиняет во всех своих неудачах других, теряет свою самость, личностно значимые потребности его вытесняются и заменяются потребностями, желаниями, интересами значимых взрослых;

- отдаление - это своеобразное погружение в себя, выстраивание преград перед отрицательными контактами или деятельностью. Отдаляясь, дети отгораживаются от других частыми болезнями, какой-либо деятельностью, которой можно заниматься в одиночестве. Они отворачиваются от родителей, ведут себя так, как будто не видят и не слышат ничего;

- промедление - механизм адаптации, который предполагает удовлетворение внутреннего желания ребенка ослушаться. Промедление вызывается рядом причин: например, большим количеством приказаний, расчетом ребенка избежать нежелательной работы, боязнью вызвать зависть других детей, ощущением того, что результат деятельности в любом случае воспринимается взрослыми как отрицательный и т.д.

Устойчивые стратегии и тактики поведения являются результатом действия как внутренних, так и внешних ситуативных защитных действий.

В мировой психологической науке вопрос о роли и значении психологической защиты для человека и его соматического здоровья является дискуссионным. Принято подразделять ее на успешную и неуспешную (О. Фенихель. 1945). Результат успешной защиты - прекращение импульсов, провоцирующих тревогу, неуспешная защита не способна сделать этого и потому вызывает их постоянное повторение.

Б.В. Зейгарник (1982), А.А. Налчаджян (1988), Е.Т. Соколова (1989). В.К. Мягер (1983) и др. считают защиту нормальными повседневно работающими механизмами человеческого сознания, которые могут быть как успешными, так и неуспешными в зависимости от ситуации. В.А. Ташлыков (1984), B.C. Ротенберг (1984), Ф.В. Василюк (1984), Э.И. Киршбаум, И.Д. Стоиков (1986) и др. относят психологическую защиту к однозначно непродуктивным, вредоносным средствам решения внутренне-внешнего конфликта, так как она ограничивает развитие личности, ее «собственную активность», «активный поиск», тенденцию к «персонализации», «выход на новый уровень регуляции и взаимодействия с миром». Кроме того, Б.В. Зейгарник обратила внимание на деструктивные и конструктивные меры защиты. Деструктивные защитные действия не осознаются субъектом, а конструктивные, напротив, осознаются и регулируются личностью. Неосознаваемая и неконструктивная защита отмечается и у здорового человека в состоянии фрустрации. Например, негативизм, аутизм - средства прикрытия нарушенного общения, являются защитными мерами. Б.В. Зейгарник считала, что, проявляясь на неосознаваемом уровне, меры защиты нередко приводят к деформации поступков человека, к нарушению гармонических связей между целями поведения и определяемой поведением ситуацией. В ситуациях, затрудняющих достижение поставленных целей или угрожающих личностным установкам человека, он нередко сознательно прибегает к мерам психологической защиты, в частности, это делают больные тяжелыми соматическими заболеваниями.

Новые подходы в понимании психологической защиты появились в медицинской психологии в процессе проникновения психоанализа в терапию психосоматических заболеваний.

Своеобразное понимание психологической защиты было у В. Райха (1945), который связывал защиту с характером человека и ранними переживаниями тревожности, гнева и сексуального возбуждения. Характер, по В. Райху, состоит из привычных положений и отношений человека, постоянного паттерна его реакций на различные ситуации. Он включает сознательное отношение и ценности, стиль поведения (застенчивость, агрессивность и пр.), физические позы, привычки держаться и двигаться и пр. Характер создает защиту против беспокойства и подавление выступает как основной механизм защиты от него, которое может проявляться как в психологическом аспекте, так и в физическом, в частности, в ригидности мускулатуры, как соматическом проявлении механизма подавления. Пациенты В. Райха вспоминали периоды своего детства, когда они учились подавлять свою ненависть, тревожность или нелюбовь посредством определенных действий, которые влияли на вегетативные функции (сдерживание дыхания, напряжение мышц, живота и т.д.). По мнению ученого, хронические мышечные зажимы образуют панцирь, который соответствует психологической защите, по существу является ее эквивалентом. «В любом случае, - пишет он, - функция панциря - защита от неудовольствия. Однако организм платит за эту защиту потерей значительной части своей способности к удовольствию». Терапия мышечного панциря непосредственно связана с коррекцией психологической защиты.

Достижения ученых, использующих глубинно-психологический подход в психотерапии психосоматических заболеваний (Р. Александер (1950), М. Шур (1955), Дж. Энгель и А. Шмаль (1967), Я.Л. Обухов (1997) и др.), позволили развести понятия нормальных и невротических защитных механизмов и выделить уровни, на которых функционирует психологическая защита.

Так, А. Митчерлих (1966) определил три уровня действия защиты: психосоциальный, психо-соматический и психотический.

Он считал, что с каким-либо конфликтом человек пытается справиться сначала на психо-социальном уровне при помощи исключительно психических средств:

1. при достаточно зрелой личности человек пытается разрешить конфликт с помощью обычных средств социального взаимодействия (путем обсуждения соответствующих проблем) или посредством нормальных (здоровых) механизмов защиты (вытеснение, регрессия, реактивное образование, изоляция, избегание, игнорирование, сублимация и др.);

2. в случаях, когда использование нормальных (здоровых) механизмов защиты недостаточно, подключаются невротические (патологические) защитные механизмы (невротические депрессии, навязчивые мысли и действия, страхи, фобии и т.п.);

3. если защитные механизмы включают поведение личности в целом, в таких случаях говорят о невротическом развитии личности или неврозе характера.

Если по каким-либо причинам индивиду не удается справиться с угрожающим собственному существованию конфликтом чисто психическими средствами, подключается защита второго уровня - соматизация, которая со временем может привести к структурным изменениям в том или ином органе (к язве желудка, болезни Крона, язвенному колиту и др.). Это защита на психосоматическом уровне.

Современные психоаналитики выделяют еще и третий уровень защиты - психотическое симптомообразование (О. Кернберг). Усиление остроты соматического заболевания снижает психотические симптомы, и наоборот, как показали наблюдения, лечение соматических заболеваний у данных больных (лишение их защиты второго уровня) ведет к усилению психотических явлений.

Итак, психологическая защита определяется в психологии и психотерапии как здоровая, нормальная, действующая на психо-социальном уровне, используется субъектом для ослабления ущерба, грозящего ему со стороны другого субъекта, может быть конструктивной и деструктивной, успешной и неуспешной, осознанной и бессознательной, разных видов по категории субъекта, по направленности и содержанию защитных действий, по степени соответствия средств защиты характеру угрозы.

1. По категории субъекта защиты выделяется.

- межличностная или внешняя защита (защищается отдельный человек);

- внутриличностная или внутренняя защита (защищается психическая структура).

2. По направленности и содержанию защитных действий защита может иметь.

- активную форму (изгнание, уничтожение, агрессия, контроль над агрессором, подчинение, управление, игнорирование угрозы);

- пассивную форму (бегство, уход, блокировка, маскировка, замирание).

3. По степени релевантности средств характеру угрозы защита может быть.

- специфической - поисковые действия, предполагающие сложную ориентировку в проблемной ситуации;

- неспецифической - генерализованное защитное поведение, стереотипное, интенсивно “раскручивающее” базовые защитные установки.

Кроме этого, защита характеризуется такими понятиями как адекватность, эффективность и конструктивность.

Адекватность - соответствие защитных действий угрозе, соответствие сущностному источнику опасности.

Эффективность - соответствие результата главной цели защиты - устранению угрозы. Защита может быть адекватной, специфической, но не эффективной, или адекватной, неспецифической и эффективной. Возможны и другие варианты сочетания параметров.

Конструктивность - направленность защитных действий на созидание, рост, прогрессивное развитие (отношений, психологического благосостояния, эффективности совместной деятельности) - также может независимо сочетаться с этими переменными. Возможно, специфичность и адекватность дают большую конструктивность. Попытка отрефлексировать условия, в которых возникло понятие “психологическая защита” привела

В.И. Журбина (1991) к заключению, что мы имеем дело с фантомом, эпифеноменом, являющимся порождением системы отношений между пациентом и врачом. Л.P. Гребенников (1994) считает, что защита- совокупность способов последовательного искажения когнитивной и аффективной составляющей образа реальной ситуации.

Отсутствие чистоты понятия, таким образом, свидетельствует о том, что данное психологическое явление изучено недостаточно, зависит от содержания того или иного теоретического контекста.

Зародившись в глубинной психологии, этот термин вышел за пределы породившего его психоанализа. Данное понятие оказалось перенесенным и в другой онтологический контекст: из события внутриличностного превратилось в событие межличностное (А.У. Хараш, 1987), и даже межгрупповое (Минделл, 1993).

Оно используется в психокоррекционной и тренинговой работе. В частности, А.У. Хараш (1987) выделил виды межличностных защит: ролевая самоподача, псевдораскрытие, ненормативная защита,- их предметом является защита собственной самооценки от изменений, которым ее подвергают партнеры по общению в тренинговой группе. При этом интуитивно понятный термин «межличностная защита» имеет эмпирически очерченное содержание, но не определен как теоретическое понятие.

Содержательная наполненность понятия «психологическая защита», таким образом, широко варьируется от глубоких теоретических конструкций до эмпирических описаний, отражает интраличностную и интерличностную динамику - межличностные и даже межгрупповые взаимоотношения.

Наиболее точное определение, на наш взгляд, дает E.Л. Доценко (1994): «Психологическая защита - это употребление субъектом психологических средств устранения или ослабления ущерба, грозящего ему со стороны другого субъекта», которое мы и взяли за основу в своей работе.

E.Л. Доценко использовал следующую схему для описания этого понятия:

1. предмет (что защищается);

2. угроза (от чего защищается);

3. ущерб (во имя чего или во избежание чего защищается);

4. средства защиты (как защищается).

Рассмотрим более подробно компоненты данной схемы.

Чаще всего в психологической литературе пишут о том, что предметом психологической защиты - является психика в целом или какая-либо психическая структура: самооценка, самоуважение (Hilgard, 1972), чувство уверенности (Hine, 1971), представление о себе (Шибутани, 1969), Я-концепция, Я-образ, Эго (Фрейд и его последователи), самость, индивидуальность. Кроме этого, предметом психологической защиты может быть и более крупная целостность: государство (в ситуации психологической войны (Д.А.Волкогонов,1983)), организация, наука (В.А.Петровский, 1996), семья и т.д. Защищаться Moiyr и мотивационные образования: желания, вкусы, предпочтения; когнитивные структуры: мировоззрение, знание, мнение, идея (Festinger, 1957, А. Шопенгауэр, 1893, С.Поварнин, 1992); поведенческие проявления: привычки, стиль поведения, умения, деятельность. Так или иначе, за всем выше перечисленным перечнем предметов защиты стоит целостный образ «Я», который защищает самое себя.

Вторым компонентом анализа понятия «психологическая защита», по E.Л. Доценко, является угрожающие факторы (то, от чего защищается субъект). Чаще всего, к ним относят тревогу (З. Фрейд, А. Фрейд, Hine, 1971, Modeell, 1984), которая может быть вызвана разными причинами: внутренним конфликтом (З. Фрейд, К. Хорни, 1946, А.А. Налчаджян, 1988, Е.С. Калмыкова, 1988), фрустрацией какой-либо потребности (Hilgard, 1972, А.А. Налчаджян, 1988), неопределенностью ситуации (А.У. Хараш, 1987). А также угрожающие действия единичного или совокупного субъекта.

Угроза всегда связана с разрушением чувства психологической защищенности, под которой понимают «относительно устойчивое положительное переживание и осознание индивидом возможности удовлетворения основных потребностей и обеспеченности собственных прав в любой, даже неблагоприятной ситуации, и при возникновении обстоятельств, могущих блокировать или затруднить их реализацию».

Эмпирическими гарантиями психологической защищенности являются: чувство принадлежности к группе, адекватная самооценка, реалистичный уровень притязаний, склонной к надситуативной активности, адекватная атрибуция ответственности, отсутствие повышенной тревожности, страхов, неврозов и пр. Нарушение хотя бы одной из данных гарантий приводит к необходимости использовать психологическую защиту. Поскольку мы работали с детьми, обладающими повышенной тревожностью, очевидно, данные испытуемые не имели гарантированной психологической защищенности.

Третий параметр анализа понятия «психологическая защита» - характер ущерба (во избежание чего защищается субъект). Он зависит от предмета защиты и характера угрозы. В результате угрожающей ситуации может быть разрушено представление о себе, самооценка, снижено самоуважение, утрачено чувство уверенности в себе, ощущение индивидуальности и уникальности, рушатся планы и намерения. Степень ущерба варьируется от полного уничтожения, разрушения и подавления, до расчленения и отчуждения части, качественного изменения, которое ведет к утрате «самости» и деформации развития.

Четвертый компонент анализа - средства психологической защиты - это конкретные действия, с помощью которых защищается субъект (как защищается). Это может быть просьба, прямая угроза, единоборство характеров, агрессивные действия или избегание видов деятельности, в которых человек неуспешен. Именно средства психологической защиты в «наибольшей степени конституируют психологическую защиту как вид».

Итак, психологическая защита возможна лишь там, где есть взаимодействие субъектов. Это могут быть государства, группы, люди, целостные фрагменты психики. Психологическая защита возникает в условиях межсубъектной борьбы в ответ на нарушение или угрозу нарушения границ (часто психологических) того или иного субъекта, которые могут нанести ущерб. Из всех параметров защиты: предмет, характер угрозы, ущерб и средства, - последний (средства) лучше всего подходит в качестве основания для выделения психологической защиты как особого вида защит, которым мы далее уделим особое внимание.

Имея достаточно полное представление о психологической защите, мы обратились к изучению ее средств. Единой точки зрения на количество и качество защитных действий, структур, механизмов в науке не существует. Нет и их классификации. Средства защиты - это определенные защитные действия, которые позволяют снизить внутреннее напряжение, разрешить внешне-внутренний конфликт либо избежать его.

В психологии для обозначения средств защиты используют термины «защитные механизмы», «способы психологической защиты», «защитные реакции» как синонимы. Первое развернутое описание защитных механизмов дала А.Фрейд (1948): «защитные механизмы - это деятельность «Я», которая начинается, когда «Я» подвержено чрезмерной активности побуждений или соответствующих им эффектов, представляющих для него опасность. Они функционируют автоматично, не согласуясь с сознанием». В этом определении заключена важная мысль об отнесении защиты к тому виду бессознательных явлений, которые мы называем автоматизмами.

А.Фрейд выделяла 15 механизмов защиты: вытеснение, интроверсия, сублимация, компенсация, отрицание, идентификация с агрессором, рационализация, проекция, регрессия, формирование реакций, изоляция, «уничтожение», обращение, ограничение Я (избегание). Разные исследователи насчитывают неодинаковое количество механизмов защиты - от 15 до 2З. При этом Р. Плутчик и вслед за ним Л.P. Гребенников выделяют 16, половина из которых базовые, а другие - вторичные. В их перечне присутствуют такие механизмы как фантазия, двигательная активность, интеллектуализация, аннулирование.

П. Лейстер (1976), анализируя преимущества и недостатки защитных механизмов, предлагает дополнить их такими как окаменение и притупление чувств, образование симптомов, оглушение, экранирование, толкование бессилием, играние ролей, фиксация, провокационное поведений и др.

По мнению Ф.В. Василюка, надежда отыскать «исчерпывающий набор защитных или компенсаторных механизмов («первоэлементов») иллюзорна». Всякий раз классификация защитных проявлений будет зависеть от парадигмы исследования. Е.Л. Доценко же считает, что классифицировать нужно не механизмы, а базовые защитные установки.

Но чаще всего, именно защитные механизмы являются предметом изучения в разных областях знаний: в медицинской психологии известны работы В.М. Прошкиной (1990) об особенностях психологической защиты при нравственных девиациях у студентов; Н.В. Гуменюк (1994) о защитных проявлениях больных ишемической болезнью сердца; Е.Б. Клубовой (1995) о развитии защитных механизмов у больных алкоголизмом.

В педагогической психологии имеется ряд исследований, показывающих особенности психологической защиты у детей воспитывающихся в детском доме (С.Н. Крыгина, 1993; М.К. Бардышевская, 1995); А.А. Скородумов (1996) рассматривает в качестве их аналогов защитные реакции неконструктивной направленности, анализируя дезадаптацию личности с социально-психологической точки зрения (на примере внеконфессиональных течений).

Довольно узкая специализация авторов оставляет открытым вопрос о системной и универсальной концепции защитных механизмов. При всем многообразии защитных механизмов существенной характеристикой их является бессознательный характер и интрапсихический уровень функционирования.

Уже упоминалось об исследованиях К. Левина, Б.В. Зейгарник, где способы поведения очень близки к защитным механизмам: нетерпеливость, агрессия, апатия, фантазирование, стереотипные формы поведения, регрессия. К поведенческим защитным действиям могут быть отнесены адаптационные механизмы, описанные М. Джеймс и Д. Джонгвард: послушание, промедление, отдаление. К данной категории защитных средств относятся и способы психологической защиты, раскрытые Г.Я. Кудриной, активные формы поведения: агрессия, упрямство, негативизм; пассивные формы поведения: робость, замкнутость, аутизм.

Возможно, мы имеем дело с двумя категориями средств психологической защиты:

1. защитные механизмы - автоматизмы - интрапсихические бессознательные защитные действия, ослабляющие внутреннее напряжение, вызванное тревогой различной этимологии;

2. способы психологической защиты - поведенческие защитные стратегии интерпсихического характера, разрешающие внутренне-внешние конфликты, вызванные взаимодействиями субъектов.

Таким образом, возвращаясь к внешней и внутренней психологической защите (по Е.Л. Доценко), мы можем предположить, что защитные механизмы - это средства внутренней защиты, а способы психологической защиты - это средства внешней защиты. Они могут быть тесно связаны или не связаны между собой, являться продолжением друг друга, причудливо переплетаться или быть независимыми друг от друга.

При анализе конкретных случаев оказывается, что важным является как предмет защиты (что защищается), так и способы защиты, которые могут включать в себя несколько разнообразных защитных механизмов, локализованных всегда во внутреннем мире человека, обусловленном межличностными отношениями.

На основе созданной Е.Л. Доценко типологии базовых обобщенных способов психологической защиты, мы составили перечень защитных действий, который облегчает определение базовых защитных установок, характерных для индивида на практике. При этом следует отметить, что на образование средств защиты влияют многие факторы, в частности, динамические особенности психики - активность и пассивность, которые определяют два стиля поведения: аккомодативный и ассимилятивный (Л.P. Гребенников, 1994).

Следовательно, психодинамические особенности психики могут обусловливать активный или пассивный характер защитных стратегий поведения.

Е.Л. Доценко называет их формами защиты, а В.И. Гарбузов предрасположенностью к агрессивно-протестной и капитулягивно-депрессивной форме дезадаптации.

Формы защиты могут определяться некоторыми переменными, которые зависят от дистанции с агрессором, от контроля воздействия агрессора и от информации об угрозе.

Первая переменная - дистанционирование с агрессором предполагает, что активно защищающийся субъект, направляющий свои действия на агрессора, стремится увеличить дистанцию до безопасной, удаляя угрожающий фактор от себя. Пассивно защищающийся субъект, направляющий свои действия на себя, может увеличивать дистанцию, сам отдаляясь от агрессора. Так, активная форма защиты предполагает изгнание, а пассивная - уход.

Другая переменная - контроль характера воздействия - подразумевает либо активное управление ситуацией и действиями агрессора, либо пассивную блокировку воздействия угрожающего и недопущение ущерба.

Третья переменная - блокировка информации- определяет либо активное искажение сведений о предстоящей угрозе субъектом, либо пассивное укрытие (сокращение подачи) информации о субъекте защиты.

Исходя из двух форм защиты и трех переменных, Е.Л. Доценко выделяет 6 базовых стратегий защитного поведения: изгнание - уход, управление - блокировка, игнорирование - замирание.

Таким образом, психологическая защита располагает средствами двух категорий: защитными механизмами и защитными стратегиями (способами психологической защиты), которые необходимы и особенно значимы при возрастающей до критического уровня тревожности. Действие защитных механизмов всегда направлено на снижение тревожности. В то же время, способы психологической защиты далеко не всегда выполняют адаптивную функцию (роль). Они могут быть специфическими и неспецифическими, адекватными и неадекватными, эффективными и неэффективными, конструктивными и деконструктивными.

Проблема хронологии защитных механизмов частично рассматривалась рядом психологов. Существо ее заключается в том, что теоретические положения о сензитивных периодах для реализации или фрустрации базовых потребностей и преобладание специфических механизмов защиты не совпадают с клиническим опытом.

А.Фрейд в главе «Рекомендации по хронологической классификации» (The Ego and the mechonisms of defense The uritings of Anna Freud, vol. 2, London, 1977) приводит следующие предположительные этапы развития «защиты Эго»:

1. Предстадия защиты - конец 1 года жизни.

2. Механизмы проекции и интроекции - от 1 года до 2 лет.

3. Механизмы вытеснения и интеллектуализации - от 2 до 3 лет.

4. Механизмы реактивного образования и сублимации - от 3 до 5 лет.

Эпигенетическая схема индивидуального развития Э. Эриксона также выделяет возрастное возникновение защитных механизмов:

I-год жизни - Галлюцинации, сновидения. Механизмы образования защит групп компенсации. В начале второго года жизни появляется отрицание и проекция.

II-III г.ж. - Возникают защитные механизмы замещения и по давления.

IV-V г.ж. - Защиты групп интеллектуализации и группы регрессии.

VI - XI г.ж. - Латентный период.

XII - ХIII г.ж. - Возникают защиты групп компенсации и реактивного образования.

Структурная теория защит Эго Роберта Плутчика (1979) отражает этапы образования защитных тенденций:

- от 0 до 1,5-2 лет - тенденция к приспособлению - возникают механизмы отрицания;

- от 1,5-2 до 11 - тенденция к отделению - механизмы: регрессия, замещения, подавление, интеллектуализация;

- от 11 до 13 лет - тенденция к присоединению - механизмы: реактивные образования и компенсация.

Таким образом, на старший дошкольный возраст (шестой, седьмой год жизни) приходится возникновение и развитие большинства механизмов и способов психологической защиты.

Проблема генезиса средств психологической защиты рассматривается не только в онтогенезе, но и в фило- и актуалгенезе. Филогенетически первичной является межличностная борьба, а, значит, и межличностные психологические защиты (способы). Это соответствует методологическому положению культурно-исторической теории Л.C. Выготского о том, что «всякая психическая функция была внешней потому, что она была социальной раньше, чем стала внутренней, собственно психической функцией: она была прежде социальным отношением двух людей».

В актуалгенезе (микрогенез) соотношение оборачивается так, что внутри-личностные защиты как инициируют, так и задают способы межличностной защиты, хотя функциональная значимость является двусторонней (Rakkolainen, 1982).

Онтогенетически, скорее всего, и те, и другие защиты возникают одновременно и некоторое время не дифференцируются. В работах В.В. Столина, А.Я. Варга, Е.Т. Соколовой, В.И. Гарбузова, Г.В. Бурменской с соавторами, М.И. Буянова, В.Г. Каменской, В.В. Лебединского с соавторами, Э.Г. Эйдмиллера и В.В. Юстецкого и других ранние межличностные взаимодействия субъекта однозначно оцениваются как определяющий фактор его дальнейшего психического развития и социальной адаптации. А. Адлер, К. Хорни, X. Салливан, Э.Фромм, Э. Эриксон, В. Райх, П. Лейстер, Э. Берн и другие в онтогенезе защитных проявлений отводят значительное место определяющей роли семьи в этом процессе.

В тенденциях исследований последних десятилетий - выйти за пределы отдельной личности (Guntrip, 1997, Moddel, 1984, К. Блага и М. Шебек, 1991). Имеется стремление построить диадную психологию (“two-person psychology”- Modell, 1984), в которой большое внимание уделяется межличностной коммуникации и проникновению в ее структуры интраличностных процессов, их взаимопереходам и связям. Важное место занимает взаимосвязь младенца с матерью, которая выступает для него в нескольких ролях.

1. Мать как универсальный мир, из которого младенец еще не выделился. Это оставляет в глубинной памяти младенца образец состояния собственной неопределенности, симбиотической зависимости. В то же время он ощущает свое несуществование (или неполное существование) из-за отсутствия личных границ.

2. Мать как окно во внешний мир, через которое младенец контактирует с внешним миром. Глубинная память младенца хранит это чувство защищенности и является образцом состояния безопасности: дистанционированность - отдаленность от мира и наличие преграды, которая уменьшает силу внешнего воздействия.

3. Мать как источник удовлетворения потребностей - основа отношения к другим людям как к средству решения собственных проблем. Возможно в этой роли матери лежит источник тенденции контролировать людей и управлять ими.

4. Мать как источник опасности, поскольку она несет информацию об угрозе. Ребенок воспринимает ее и всесильной, и способной лишить близости. Его психика перестраивается, создавая границы, и достигает состояния защищенности. В этом случае приобретается опыт дистанционирования путем отдаления угрожающего фактора и опыт разрешения проблем путем внутренних перестроек.

5. Мать как «зеркало», в котором младенец наблюдает свои чувства и эмоции. Так закладывается основа внутриличностной коммуникации.

Таким образом, уже в первых психологических состояниях обнаруживаются характеристики психологических защит:

а) различие «Я» - «не Я», образование межсубъектных границ;

б) наличие источников угрозы психологического уничтожения ребенка или нарушения его границ;

в) образец состояния защищенности.

В процессах внутриличностного взаимодействия обнаруживаются характерные для защитных действий динамические тенденции: пассивное и активное дистанционирование, выстраивание преград, готовность управлять значимыми для ребенка людьми и модифицировать информацию, исходя из собственных. В дальнейшем онтогенезе норма и патология защитных реакций индивида зависит от того, сумел ли он на определенных этапах развития реализовать базисные потребности: в безопасности, в свободе и автономии, в успехе и эффективности, в признании и самоопределении, - или, благодаря гетерономному воздействию среды, они были блокированы. В последнем случае одна или более из 4-х составляющих образа «Я» оказывается особенно уязвимыми, соответствующие проблемы адаптации перманентно актуальными, внутриличностная защита будет использоваться сверх интенсивно, что приводит к неэффективной адаптации в новом социальном окружении.

Процесс становления «Я» ребенка, наиболее подробно описанный К. Благой и М. Шебеком (1991), во многом отражает и обуславливает возникновение механизмов защиты на разных стадиях его развития. Мы соотнесли положения о развитии «Я» ребенка данных исследователей с выводами о генезисе защитных механизмов ортодоксальных психоаналитиков (А. Фрейд, А. Фрейд, 0. Фенихель, Р. Стербы и др.) и неофрейдистов (С. Томпсон, Г. Салливана, Э. Фромма, и др.). Этапы становления «Я» К. Блага и М. Шебек называют то фазами, то периодами. Мы будем указывать временной интервал.

Первый год жизни. На данном возрастном этапе «Я» ребенка в своем развитии проходит две фазы: симбиоза и дифференциации. На фазе симбиоза жизнь ребенка полностью зависит от матери, так же как и мать в определенной мере зависит от ребенка. Симбиоз матери и ребенка обеспечивает ему защищенность, комфорт и ощущение « всемогущей” системы, частью которой он является. «Длительное внутреннее ощущение защищенности - одно из основных условий здорового душевного развития ребенка, включая и развитие глобального «Я». На данной фазе формируются первичные отдельные ядра «Я» образа, которые складываются из отдельных впечатлений и ощущений ребенка о собственном теле (кожных, кинетических, органов чувств) и пополняются новыми образованиями вместе с развитием органов чувств и возникновением примитивного отношения к объекту симбиоза, т.е. к матери. Развитие воспринимающей деятельности и общественное взаимодействие служат основой для создания первичных ядер «Я».

На фазе дифференциации происходит осознание границ собственного тела; устанавливаются границы между собой и окружающей средой; осуществляется осознание себя во времени в качестве возбудителя и получателя впечатлений. «Соединяясь, основные строительные ядра образуют ось «Я есть (существую)».

Механизмы на первом году жизни, по мнению психоаналитиков, являются предшественниками последующих защитных механизмов. Г. Салливан, В.Хили, А. Броннер, А. Бауэрз вместо термина «механизм» в данном случае употребляют термин «динамизм». Они считают, что термин «механизм» неточно отражает реальность, он предполагает наличие структуры, но не указывает на ее обязательное функционирование, а «динамизм» демонстрирует действие структур и связан со специфическими силами. Под динамизмом Г. Салливан понимал «относительно устойчивые формы организации и канализации энергии, специфическим образом проявляющееся в межличностных отношениях».

В число первых механизмов входят: интроекция, проекция, отрицание, фиксация и регрессия.

Интроекция имеет выражение в процессе приема пищи ребенком. Ее девиантом является заглатывающее действие (принадлежит ребенку - «мое»), а проекция - действие противоположное интроекции - девиант выплевывающего действия (не принадлежит ребенку - «не мое»). Отрицание на данной стадии равносильно закрытию глаз на реальное положение дел. Как считают психоаналитики, оно является нормальным механизмом на данной фазе развития «Я», но яркая его выраженность в более позднем возрасте, когда улучшаются восприятие и память, указывает на прогрессирование психического заболевания.

Согласно О. Фенихелю, фиксация - задержка на стадии развития, которую могут вызвать какие-то нарушения. Возвращение к поведенческим проявлением ранних стадий носит название «регрессия». Мелани Клейн (1952) связывает данные механизмы с инфантильной тревогой и понимает их как защиту от тревоги. Фиксация и регрессия комплементарны: чем сильнее фиксация, тем легче ребенок использует регрессивные действия в затруднительных ситуациях.

Итак, уже на первом году жизни возникают и действуют элементарные защитные механизмы.

Период от 1 года до 3 лет. На данном возрастном этапе развитие «Я» ребенка проходит период «упражнений» (К. Блага и М. Шебек), который начинается в конце первого года жизни, когда ребенок начинает ползать, ходить, говорить. Осознав факт своего существования на предыдущем этапе, («Я есть»), он способен испытывать гордость за свои умения, детское «Я» приобретает постоянную позитивную окраску (появляется ось «Я умею, Я познаю»). Но зависимость от матери остается достаточно сильной, попытки отделиться от нее кратковременны. Для душевного спокойствия ребенку необходимо быть на безопасной дистанции от нее, чтобы иметь возможность при необходимости получить от нее поддержку и энергию. «Подобно тому как ось «Я есть» сложилась благодаря накоплению в памяти ощущений и впечатлений, ось «Я умею, я познаю» создается благодаря непрерывному внесению в память впечатлений и переживаний». Суммирующийся опыт формирует глобальное «Я» ребенка.

Между полутора и двумя годами опять возрастает интерес к матери, словно вновь оживает симбиотическая связь. Но полный симбиоз в данном случае был бы разрушением «Я» ребенка. Мать для него становится объектом, с которым можно поделиться опытом, познанием и открытиями. Таким образом, формируется ось «Я имею (у меня есть)».

Важные потребности ребенка преобразовываются в желания, а внешний мир наполняется возможными целями, с которыми связаны желания. Желания и цели способствуют формированию оси «Я хочу». Возникает функциональное соединение четырех осей: «Я есть», «Я хочу», «Я умею, я познаю», «Я имею». Образ «Я « наполняется и обогащается. Однако, сцепленность названных осей не является прочной: виды деятельности ребенка изменчивы, желания импульсивны, оценка реальности ненадежна. В тревожных ситуациях «Я» распадается, прибегает к обороне, спорит, сердится, ищет защиту у сильнейшего родителя.

Зачаточные частицы образа себя постепенно начинают превращаться в объединенную систему. Они пополняются новыми ощущениями, которые переходят в образные представления (2 - 2,5 года), лежащие в основе самопонимания. Ученые считают, что развитие данных осей «Я» формирует идентичность, как «способность распознавать себя во времени, и подтверждение, что другие видят во мне такое же существо, каким я и сам себя считаю». Идентичность вызывает чувство самоуважения или любовь к себе. Попытка лишить ребенка самоуважения вызывает у него протест и защиту.

На третьем году жизни стремительно формируется еще одна ось - «Я девочка» или «Я мальчик». Идентификация способствует дифференциации и интеграции всех осей «Я». Причем образ «Я» объединяется вокруг приятных для ребенка переживаний. Дети данного возраста представляют себя хорошими. «В два-три года уже есть какой-то простой идеал себя: ребенок хочет быть хорошим, но в то же время и до определенной степени независимым. Хорошим он считает себя тогда, когда чувствует, что родителям он дорог, его хвалят и любят. А независимость иногда соединена со страхом конфликта с отцом, с матерью. В таких случаях в идеале себя уже с первых шагов царит дисгармония, она распространяется и на остальные составляющие образа себя».

Здесь поведение родителей имеет большое значение, так как именно они влияют на создание системы самооценочных представлений и на общий характер образа себя. У ребенка складывается относительно устойчивый образ родителей. Они выглядят либо «преимущественно хорошими», либо «преимущественно плохими». Причем отец и мать могут выглядеть по-разному. Положительный образ родителей обеспечивает ребенку психологическую защищенность, а наличие отрицательных отношений, вызванных неудовлетворением детских потребностей, депривацией, унижением ребенка, способно привести к повышенной тревожности, требующей психологической защиты.

Психоаналитики отмечают, что в данном возрастном периоде (от 1 года до 3 лет) довольно трудно отследить механизмы защиты. Перечень действовавших на первом году жизни механизмов можно дополнить новыми привнесениями:

- отрицание в словах и действиях (А. Фрейд), которое является результатом отрицания в фантазиях на первом году жизни. Суть его заключается в том, что ребенок использует разные внешние объекты для инсценировки, чтобы избавиться от нежелательных фактов и отрицать реальную ситуацию. Данный механизм А. Фрейд считала одним из мотивов детских игр вообще и ролевых игр в особенности;

- установление согласованности (Г. Салливан). Ребенок постепенно усваивает паттерны отношений в обществе, осознает грамматические структуры, учится прогнозировать реакцию окружающих на свои слова. При этом он использует паратактическое искажение - сопоставление собственных мыслей и чувств с соответствующими процессами у других людей.

Становление «Я», таким образом, идет параллельно с возникновением психологической защиты. Чем более незрел образ «Я”, тем меньше защитных механизмов функционирует в психической структуре человека.

Дошкольный возраст - от 3 до 6-7лет. В данном возрасте интенсивно развиваются все ранее зародившиеся оси «Я». Особенно важной является укрепление оси «Я девочка» («Я мальчик»), поскольку половая идентификация продолжается и определяет успешность дальнейшего развития личности ребенка. В связи с этим, К. Блага и М. Шебек считают необходимым наличие матери и отца в семье ребенка, которая является психосоциальным посредником общества, через нее идет гетерономное воздействие. Специфические интерперсональные отношения в каждой конкретной семье относительно точно соответствуют реальным общественным отношениям. Впоследствии это дает возможность говорить об индивидуальной поведенческой норме, как об ожидаемом и социально одобряемом поведении, характерном для большинства субъектов, и напротив, всевозможные отклонения и крайности в родительских установках, адаптация ребенка с помощью очень интенсивных механизмов психологической защиты приводит к девиациям в поведении и другим проявлениям дезадаптации.

В данном возрасте дети осваивают многие социальные роли, приемы поведения, обусловленные различными отношениями и ситуациями. «Я» дошкольника становится самостоятельным: дистанция с близкими людьми может увеличиваться значительно в пространстве и во времени. Оно целостнее, чем в 2-3 года: игры и другие виды деятельности более стабильны и более длительны, в них обнаруживается внутренние желания и определенная целеустремленность. «Ребенок «обживает» в глубине себя первоначальные, часто повторяемые требования родителей и других воспитателей к своему поведению, и они становятся его внутренней нормой и внутренним отношением к себе». Так формируются моральные черты и основы будущей совести (закладывается ось «Идеал «Я» и ось «Совесть»), которые определяют общественную приспособляемость ребенка и его продвижение на жизненном пути.

Интенсивно развивается познавательная часть «Я» (ось «Я умею, я познаю»): появляется любознательность, большое количество вопросов, в которых отражена необходимость иметь подробное и глубокое представление о мире, как основе мировоззрения.

Ортодоксальные психоаналитики считают, что в данном возрасте успешная психологическая защита включает различные типы сублимации, безуспешная - строится на защитных механизмах отрицания, проекции, интроекции, регрессии реактивного образования, уничтожения, изоляции, вытеснения и перемещения.

Многие дети, по мнению О. Фенихель, пытаются решить конфликты с помощью изоляции определенных сфер жизни друг от друга: детского учреждения от дома, социальной жизни от тайн одиночества. Они даже расщепляют свою личность и состояния. Существует как бы два ребенка с разными именами и хороший ребенок не несет ответственности за поступки плохого. В межличностных отношениях это проявляется в расщеплении амбивалентных чувств: один человек только любим, а другой - только ненавистен.

Г. Салливан развивает концепцию об «избирательном невнимании» и «диссоциации». В данном возрасте ребенок учится концентрироваться на осознании ситуаций, связанных с одобрением и неодобрением. Травматичные ситуации ребенок вынужден игнорировать или быть невнимательным к другим ситуациям, которые прямо не относятся к одобряемым и неодобряемым значимыми взрослыми. Ребенок осознает их лишь по указанию другого человека.

Диссоциация - крайняя форма избирательного невнимания, при которой самость отвергает и отказывается осознавать и признавать ситуацию. Диссоциированный материал остается недоступным, даже при указании. Данные защитные механизмы напоминают интраличностное отрицание, но Г. Салливан рассматривал их у ребенка в интерличностной плоскости.

Э.Фромм описывает иррациональные механизмы бегства, которые дошкольник использует для разрушения чувства изоляции и возвращения к раннему состоянию групповой солидарности:

садомазохизм - механизм защиты от одиночества, которое формируется в процессе взаимоотношений с могущественным авторитетом, в качестве которого выступает педагог, родитель или сверстник. Даже причинение или получение ими физического и психического страдания от партнера защищает ребенка от чувства одиночества, так как это хоть и суррогатное, но общение;

деструктивность - механизм защиты от ощущения бессилия, когда ребенок может активно воздействовать на другого для достижения своих целей, и в ситуации, когда нет угрозы жизни и целостности личности, как при рациональной деструктивности;

«конформизм автомата» - механизм защиты от чувства изоляции, одиночества, который лежит в основе бездумного послушания. Ребенок слепо подчиняется требованиям взрослых, паттернам культуры, пытаясь отбросить любые различия между собой и другими, даже если он не согласен с этими требованиями.

По мнению психоаналитиков новые механизмы защиты после пяти лет не вводятся в жизнь ребенка вплоть до препубертатного периода.

Достаточно зрелое, «сцепленное», многогранное, включающее систему оценок и самооценок личности «Я» ребенка дошкольного возраста, таким образом, в качестве средств психологической защиты имеет более 15 защитных механизмов, которые оказывают влияние на формирование характера, межличностных отношений и проявляются в определенных паттернах поведения.

Одновременно на ребенка действует социум со своими нормами, правилами, традициями проживания. Мы разделяем точку зрения А. Адлера, который считал, что к 4-5 годам у каждого ребенка формируется определенный паттерн поведения, в котором отражаются его ожидания от жизни и особенности межличностных отношений.

 

Автор: Ковалева Е.Б.